Наконец, из западных толковников рассматриваемого периода можно упомянуть еще о папе Григории Великом, которого современники считали «величайшим» — maximus — толкователем Писания. «В свитках Григория содержится такая глубина таинств, которую никакой мудрец не в силах изъяснить, хотя бы он говорил на всех языках», — говорит Исидор Испалийский. Главнейшие толковательные труды его: 36 книг «Моралей на Иова»; 22 беседы на Иезекииля. Сомневаются в принадлежности ему толко­ваний на 1 Царств, Песнь Песней и 7 псалмов. Главным правилом толкова­ния он полагал: сначала поставить исторический корень, чтобы потом разум был в силах насытиться плодом аллегорий. Экзегетическим ключом он счи­тал троякий смысл: буквальный, аллегорический и моральный. Находился под сильным влиянием Августина и, подобно последнему, в своих толкова­ниях св. Григорий мало внимания оказывал букве и истории Писания и поч­ти постоянно замечал, что «духовное и аллегорическое понимание — единст­венно истинно, а буквально-историческое понимание невозможно... в букве ничего исторического не звучит (например, Иезек. Иов. 9, 13; 7, 15; 3, 2)». А потому толкования его состоят из назидательных и остроумно-мистичес­ких замечаний, сопоставлений, выводов, приложений по поводу библейско­го текста. Он и выбрал кроме Иова таинственную книгу Иезекииля, наибо­лее таинственные его видения (1 - 4, 3 и 40, 1-49), и еще более таинственно изъяснил их. Все образы и видения Иезекииля, по его объяснению, относят­ся ко Христу, избранным, жизни деятельной и созерцательной, апостолам, дарам Св. Духа, поступкам человеческим, низводящим эти дары или лишаю­щим их, воскресению духовному и телесному, и т.п. Подобный же характер носят и его рассуждения о книге Иова. Иов — прообраз Христа, жена его — символ плотской жизни, друзья его — прообраз еретиков, и их имена, изъяс­няемые из латинского языка, на то же указывают. А слово Иов значит: тер­пящий, его страна Уц значит: утешающий. Следовательно, Иов есть образ страдания и утешения для каждого читателя его книги...

Святым Григорием заканчивается ряд западных, современных свв. отцам, толковников. Очевидно, для православного богослова из них особенно ценны толкования Иеронима и Августина, в коих много дано и сведений и руко­водств, из остальных же можно брать лишь нужное и в потребных случаях.

Второй период

Послеотеческое и средневековое толкование (VI-XVIee.)

С VI-го столетия начинается упадок богословского и всякого иного обра­зования на Востоке и Западе. Этот упадок соответственно отразился и на толковательной литературе: вместо самостоятельных толкований стали по­являться или подражания прежним, отеческим толкованиям, или собрание выдержек и извлечений из них, так называемые катэны и глоссы. На Восто­ке характер подражания и воспроизведения отеческих толкований носят труды Олимпиодора на Иова, Песнь Песней, Екклезиаста; бл. Феофилакта на малых пророков и Евфимия Зигабена на Псалтирь.

Бл. Феофилакт, архиепископ Болгарский, издавна известный (по Благовестнику), любимый и авторитетный в России толковник. Он преимущественно по Златоусту толковал новозаветные книги, но немного коснулся и ветхозаветных, изъяснив пять книг малых пророков: Осии, Ав­вакума, Ионы, Наума и Михея. Подобно Оригену, он определял троякий смысл Писаний и преимущественно раскрывал христианское и доступное христианам понимание пророческих книг, мало обращая внимания на бук­вально-исторический их смысл. Как в Новом Завете чаще всего он воспро­изводит Златоуста, так в Ветхом Кирилла Александрийского.

Евфимий Зигабен, по Толковой Псалтири, также издавна из­вестен и любим в России. По методу толкования он сходен с Феофилактом и каждый псалом старается объяснить в разных смыслах: историческом, пророческом, аллегорическом и нравственном. Где уже трудно все их при­ложить, там останавливается он только на раскрытии каких-либо двух смыслов. Чаще всего, как и у древних аллегористов, темные и неудобопо­нятные места в переводе LXX, каковых в псалмах очень много, побуждают толковника обращаться к аллегоризму или новозаветному исполнению их, как пророчеств. Через это толковник, уклоняясь от контекста, представля­ет псалом сборником отрывочных выражений, в которых читатель перено­сится свободно из одного тысячелетия в другое, и нередко по несколько раз в одном псалме, если не стихе... Толкование Зигабена полезно в том отно­шении, что избавляет от справок в святоотеческих толкованиях, так как против каждого почти стиха толковник приводит множество цитат из них и иногда довольно обширных выписок. При этом встречаются цитаты из ныне утраченных уже древних толкований. Толкование Зигабена, наконец, останавливает внимание читателя своей сердечностью и разумно-бого­словским проникновением за букву псалмов в дух и мысль священных псалмопевцев. Это — не холодное, чисто-рассудочное, объяснение трудных или нетрудных изречений псалмопевцев, наполненное ссылками на фило­логов, на параграфы грамматики, словари, археологов, историков, востоко­ведов и т.п., а благоговейное и благочестивое, чрезвычайно назидательное и душевно успокоительное, размышление о псаломских изречениях. И так как сами псалмопевцы были людьми сердца и чувств благочестиво настро­енных, то и толкование Зигабена чрезвычайно сродно им и гармонично. Из русских толковников ближе других стоит к нему преосв. Феофан.

Вообще, бл. Феофилакт и Зигабен заслуживают большого внимания со стороны современных русских православных толковников, наравне с отца­ми Церкви, и в несравнимое преимущество перед их современниками, за­падными толковниками. Нужно при этом заметить, что этими трудами за­канчивается экзегетическая литература православного греческого Востока. Сгустившийся духовный мрак там и доселе мало рассеялся, предоставив одному Западу и Православной России дальнейшую разработку библей­ской научной литературы.

Характер катэн носит труд Прокопия Газского на седмикнижие (Быт. - Суд.), Царств, Песнь Песней и Исайю. Этот труд, по заключа­ющимся в нем цитатам, очень ценен. Появившиеся в тот же период глоссы Исихия, Свиды, Фотия, Зонары — имеют более филологический, чем экзе­гетический характер; они очень полезны православным толковникам для изучения текста перевода LXX. Это — словари, в которых подробно, на ос­новании греческого словоупотребления и толковательных трудов, изъяс­няются греческие слова, встречающиеся у LXX и в новозаветных книгах.

На Западе характер катэн носят труды Достопочтенного Беды, крайне аллегорического характера, Алкуина и Рабана Мавра, де­лавшего выбор из еврейских толковников и отцов Церкви. Наиболее об­ширная катэнарная глосса носит имя Валафрида Страбона , она наполнена выдержками из восточных и западных толковников. Наиболее видными из толковников, после Рабана Мавра и Страбона, были: Фома Аквинат  и Раймунд Мартин. У первого ценны толкова­ния на очень многие ветхозаветные книги (Бытие, Иова, 50 псалмов, Песнь Песней, Исайю и Иеремию), хотя и имеют схоластический характер и за­ключают отражение влияния Августина¹, у второго ценно полемическое сочинение «Защита веры против иудеев и мавров», наполненное цитатами из иудейских толковников, подтверждавших христианское понимание вет­хозаветных Писаний.

Труды Рабана Мавра и Р. Мартина показывают, что христианские запад­ные ученые этого времени начали, подобно Иерониму, знакомиться с еврей­ской толковательной литературой. К этому они вызваны были еврейской современной противохристианской полемикой, так как евреи и еврейские

¹ «Душа Августина переселилась в Фому», по выражению Сикста Сиенского.

ученые с арабами проникли в это время в Европу и стали возбуждать к себе внимание и у западных христиан. С другой стороны, и еврейская экзегети­ческая литература к этому времени приняла другой характер, чем какой она имела в талмудический период. Выдающимися средневековыми еврейски­ми толковниками были: Соломон Ицхак или Раши, Абен Эзра, Моисей Маймонид , Иосиф Кимхи, Моисей Кимхи и Давид Кимхи и Исаак Абарбанел. Все они доселе пользуются почетной репутацией у библеистов, особенно у гебраистов-филологов, за тщательное изучение еврейского ветхозаветно­го текста, буквально историческое его изъяснение, и филологические: текс­туальные, грамматические и лексические — работы по изучению его. Их вы­воды часто и доселе повторяются без изменения у христианских филологов. Но не нужно забывать, что в толковании они обнаруживали явную и тай­ную вражду к христианству, и мессианские пророчества, прилагаемые хри­стианами к Иисусу Христу, изъясняли в немессианском смысле, подтверж­дали свое понимание мнимо «научным беспристрастием» и эрудицией, и явно отвергали древнее иудейское же (в таргумах, мидрашах и талмуде) мессианское понимание этих пророчеств. Катэнарный труд Соломона бен Мелех (XVI в.) заканчивает ряд более видных и известных средневековых еврейских толковников¹. Антихристианское тенденциозное толкование, особенно Абен Эзры и Кимхи, служило часто основанием для позднейшего рационалистического толкования, особенно мессианских пророчеств Иса­йи (53 гл. в приложении к еврейскому народу, и др.).

Желая поставить и христианское толкование в научном отношении на один уровень с еврейским, папа Климент V на Виенском соборе (1311 г.) постановил открыть в университетах Римском, Парижском, Оксфордском и др., кафедры еврейского и других восточных языков. Усиление знания этих языков повело за собой появление соответственных толковательных трудов. Таков особенно труд, обнимающий 85 книг толкований букваль­ных и моральных, Николая Лиры ², изданный его учеником Пав­лом Бургондским, обнаруживающий в авторе критическое зна­комство с древним и современным еврейским толкованием и согласование этого знакомства с правильным христианским пониманием Библии.

Затем появилось множество самостоятельных трудов филологических по еврейскому языковедению — грамматик, словарей, переводов: Нигера (первая еврейская грамматика вышла в 1477 г.), Пелликана, Рейхлина, Агриколы, Иустиниана. Далее последовало полиглоттное издание Библии:

¹  Подробно о них и их преемниках говорится у раввина Wogue. Histoire de la Bible et de 1'exegese biblique. Par. 1881 r.

² Postilla perpetua sive brevis commentarius in universam Bibliara.

Комплютенская полиглотта (1514-1517 гг.). Критические труды Санта Пагнина: словарь, исагогика, катэна, грамматика, перевод Биб­лии, и Олеастера: Толкование на Пятикнижие и Исайю, — были плодом католической библейской филологической науки.

Таким образом, появившееся в начале XVI века протестантство застало библейскую науку в католическом ученом мире на довольно высоком уров­не, а потому напрасно протестанты чрезмерно гордятся своей экзегетикой,

Третий период Толкование нового времени: протестантское и католическое

А) Протестантская экзегетика (XVI-XX вв.)

Первые представители протестантства высказали было «новые» поло­жения, руководственные для экзегетики, но сами от них отказались. Тако­вы: а) свобода от предания церковного и б) чисто-буквальное лишь изъяс­нение Библии. Лютер, Меланхтон, Цвингли и Кальвин отказались от них, то требуя «собора благочестивых лиц», который заграждал бы уста «спор­щикам» и самовольным экзегетам, то признавая многосмыслие в Библии¹. К тому же рационалистически критическое отношение к Библии самого Лютера, например, признание неисторичности книг Ионы и Иова, непод­линности Пятикнижия, неканоничности Екклезиаста, и т.п., невольно ох­лаждало увлечение протестантской экзегетикой. От Лютера не сохранилось строго экзегетических трудов, кроме проповедей и размышле­ний на некоторые места Пятикнижия, псалмов, пророков². Ценен его пере­вод Библии на немецкий язык, повлиявший на все новые западные евро­пейские переводы, хотя и не чуждый протестантских взглядов.

У его преемников: Меланхтона, Бугенгагена, Бренда, Стригеля, Озиандера, Хитрея и др., объяснялись ветхозаветные книги, но по частям, или не­сколько лишь у одного автора, без строго определенного общего плана. При объяснении уделялось много места догматическим вопросам и спорам, то с католиками, то с социнианами и другими разномыслящими учеными, особенно по вопросу об авторитете ветхозаветного откровения для христиан. Этот спор и догматический характер перешли и в XVII столетие в толкова­ния Тарновия, Гергарда, Калова, Гейера, Шмидта и др., и придали им то же догматически-полемическое направление, часто сухое, чисто рассудочное, далекое от библейского духа священных писателей. Противниками такого направления, явно ошибочного, выступили в начале XVIII века пиэтисты,

¹ Uiricm. Clavis scripturae sacrae. 1576 г.

²  На немецком языке: проповеди на Бытие, моральное изъяснение некоторых глав кни­ги Исход, десятословия, отделов из Второзакония, Псалмов, Иеремии, Иезекииля, Дании­ла, всей книги пр. Ионы, Аввакума и Захарии. На латинском языке: Объяснение Бытия, Второзакония, десятословия, Псалмов, Екклезиаста, Песни Песней и схолии на Исайю.

во главе с Яковом Шпенером, раскрывавшие преимущественно назидатель­ный, душевный, сердечный, морально-жизненный элемент в Библии. Это от­разилось на трудах Иоахима Лянге в аскетически-типологических примеча­ниях к Берленбургской Библии (1726-1742 гг.). Много ценного, в этом на­правлении, материала собрано в примечаниях к еврейской Библии, издан­ной Гейнрихом и И. Г. Михаелисом.

У реформатов первое место по времени и достоинству толкований обычно придается Кальвину и его воодушевленному, полному исторического, психологического и богословского элементов, толкованию на Бытие и пророческие книги. Лютеране не скрывают, что толкования Кальвина выше Лютеровых, как по догматическому характеру, так и по грамматически-исторической основе их и близости к священному тексту. При этом изучение буквы и истории библейского текста не заглушали в ав­торе понимания и общего духа и ветхозаветного откровения. Его изъясне­ния Ветхого Завета проникнуты спиритуалистическим характером, но сдерживаемым пределами буквы и истории священного текста. Иногда, впрочем, автор, сосредоточиваясь на последней, мало говорит об отноше­нии Ветхого Завета к Новому, ограничиваясь простой типичностью.

Менее значения имели толкования единомышленников Кальвина: Цвингли, Эколампадия, Буцера, Пелликана и др., хотя они объясняли почти все ветхозаветные книги. Пре­емниками Кальвина, но также менее его влиятельными и ценными были в XVI и XVII вв. Мерцер, Пискатор и Людовик Де-Дьё. У последнего уже стал развиваться рационализм. Более автори­тетными и ценными для библеистов были критико-текстуальные труды кальвинистов филологов: Друзия и Л. Капеллуса. Первый издал текст древних греческих переводов или гекзапл Оригена (напеч. в 1622 г.)¹, второй указал путь и метод истории ветхозаветного текста, и доселе остающийся часто руководственным в критико-текстуальных работах. Толкования их имели преимущественно филологический ха­рактер, иногда с совершенным опущением богословского смысла священ­ного текста, заключали, особенно у Капеллуса, лишь выяснение текстуаль­ных разностей между еврейским текстом и переводом LXX. К последовате­лям же Кальвинова экзегетического направления причисляется арминианин Гуго Греции, который свои «Примечания на Ветхий Завет» (Par. 1644 г.) наполнил параллелями из языческих легенд и писателей, и поставил ветхозаветное Откровение, в деталях его, на один уровень с последними, признавая и то и другое лишь проявлением «общего Гос­подня промышления». По признанию последующих исследователей, Гроций

¹ См. о нем выше: Отд. 4-й: История текста и исправлений пер. LXX. В труде: Critica sacra (1650 г.). См. выше.

«нигде в Ветхом Завете не видел Христа». Преемниками и подражателями Гроция были Фогель и Додерлейн (1775-1779 гг.). А ярым противником. был Кокцей, в своих толкованиях «всюду видевший Христа»; и новозаветное спасение и наполнивший типологией все свои коммента­рии на учительные и пророческие книги (изд. в 1701 г. и позд.). Лучшим иг учеников Кокцея справедливо считается Кампегий Витринга  комментарий коего на Исайю (изд. 1714-1720, 1732 и 1749-51 гг.) бесспор­но признается и доселе одним из лучших на эту книгу. Здесь соединяются и обширная историко-филологическая эрудиция, и глубоко-богословское освещение деталей и частностей экзегетики, и благочестивое понимание в духе святоотеческого толкования, всей книги и ее богодухновенных про­рочеств. Современный православный толковник у Витринги найдет нема­ло полезного для себя. Менее видными последователями Кокцея были Ве-нема, Маркий  и другие.

Но и у Гроция не было недостатка в преемниках. Таковы в XVII и XVIII веках Спенсер и Клерик. Спенсер в своей Археологии доказывал полное родство ветхозаветной археологии и символики с языческой, а Кле­рик (f 1738 г.) в своих толкованиях «свел к минимуму разность между вет­хозаветным откровением и язычеством», отверг историчность многих чу­дес и пророчеств, и наполнил свои «Примечания» лишь обширными архе­ологическими, филологическими, текстуальными справками и сведения­ми, забывая и игнорируя богословский элемент экзегетики и «дух» бого­духновенных писаний (2 Кор. 3, 6). Его комментарий (изд. в 1710 и 1731 гг.) обнимает все ветхозаветные книги и всюду носит тот же харак­тер. Современник Клерика, голландец Альберт Шультэнс, зна­ток арабского языка, прославляемый гебраистами за свой лексикон с араб­скими параллелями, поставлял в толковании (Иова и Притчей — 1737, 1748 гг.) главной и единственной целью филологию и объяснение трудных еврейских слов и выражений. Дальше этого как будто экзегетика и не должна идти! Противники его Бенгель и Бурк, раскрывавшие сотериологический и пророческий элементы в Ветхом Завете, остались «незамеченными у современников»¹.

Преемником Шультэнса, которого очень «заметили» в свое время, а фило­логическая гипотеза о родстве еврейского языка с арабским и другими языка­ми осталась руководственной для гебраистов и доселе, был Иоанн Давид Михаелис, ученик его (f 1791 г.). Он своими обширными познаниями и ориенталистической эрудицией воспользовался для приложения к библейскому пе­реводу и экзегезису Священных книг (изд. 1769-83 гг.) своих деистических идей и ослабления веры в богооткровенный характер Ветхого Завета. Одно­временно с Михаелисом, в критическом направлении, неустанно работал «отец рационализма» И. Сол. Землер (с 1750-1791 гг.). Он старался «выде­лить» в Библии чисто «человеческий» элемент, — каковы, по его мнению, «на­родные истории», все древние «небольшие происшествия», — ограничивая богодухновенность и богооткровенность лишь «моральными и общеполезны­ми истинами правды и религии» и различая «святое писание и слово Божие». Рационалистическое и критическое понимание Библии он оправдывал стремлением «возвысить» историческое и религиозное содержание «первопамятников иудейства», представить его ясным и «чистым», соответствую­щим «духу и жизни» Бога, и отделить в Библии «человеческое понимание» Божия откровения, отразившееся на «форме» и изложении ветхозаветных писаний¹.

Так рационализм начал с Землера свое разрушительное действие, по от­ношению как к Библии и ее экзегезису, так и вообще ко всем истинам хри­стианской религии. Духовную основу его представителям давали частью деистические, англо-французские идеи, делавшие «невозможной веру» в сверхъестественное откровение, чудеса, пророчества, и т.п. христианские догматы, а частью кантианская философия, также отвергавшая и беспо­щадно критиковавшая установленные богословские положения. У этих ученых выработано было правило для экзегетики: выяснять не то, что ска­зал священный писатель, а что «хотел сказать», предполагая его мысль сходную с философскими их взглядами. Поэтому повествования о чудесах явились для этих толковников «недостоверными легендами», пророчества неподлинными произведениями позднейших лиц, составленными post eventum. Таким образом, Библия явилась в трудах этих ученых не богооткровенным источником и руководством для веры и жизни, а сборником «мифов» исторических, философских и иных, и благочестивых пророчес­ких «мечтаний», а вместе с тем представители этого направления доказали свою полную неспособность серьезно понимать и изъяснять Библию... Главными, резкими и наиболее видными представителями этого направле­ния, после Землера, были Ейхгорн, Габлер, Бауер, Грамберг, Кблльн, Ватке, Августи, Де-Ветте, Гезениус. Ейхгорн (1752-1827), Августа, Де-Ветте «ус­танавливали и разрабатывали» критическую Исагогику и доказывали не­подлинность Пятикнижия, Исайи, Даниила и других книг. Грамберг, Бау­ер, Кбальн также искажали ветхозаветную религию и ее учение. Гепфнер (1797-1800 гг.), Де-Ветте (1831 и 1858 г.) и Гезениус (1785-1842 гг.) прово­дили рационализм в библейской экзегетике, особенно Гезениус в объясне­нии Исайи и филологических трудах.

Умеренными, нередко сглаживавшими крайности рационализма и допу­скавшими так называемый супранатурализм, толковниками были Баумгартен, Бруккер (Bibelwerk. 1749-1770 гг.), Шульц и Л. Бауер (Scholia in

¹  S. Semler. Apparatus ad liberalem interpretationem Veteris Testament!. 1773 r.

V.T. 1783-1798 г.), Мольдэнговер, Гецель, Датэ (Uebers. d. Bucher. d. A. T. 1773-1789 гг.) и очень авторитетный, добросове­стный по эрудиции и тщательности, Е. Ф. К. Розенмиллер (Scholia in V. Т. 1788-1835 гг.). Последний труд и доселе справедливо ценится толковника­ми и часто цитуется за свою эрудицию и детальность, хотя критические те­зисы часто и разделяются автором в умеренном виде.

Наполеоновские войны и произведенные ими политические потрясения в западной Европе, с одной стороны, и ужасы атеистической французской революции с другой, отрезвили западноевропейское общество от увлече­ния атеизмом и рационализмом и заставили обратиться к искренней вере и в ней искать утешения среди современного политического и духовного мрака, Появилось затерянное «внимание» и к серьезным библейским тру­дам апологетического характера. Ответом на это внимание послужил труд Генгстенберга: Ветхозаветная Христология (1824-1835 гг.), в коей автор до­казывает истинность древнего отеческого понимания ветхозаветных мес­сианских пророчеств, всесторонне и строго научно объясняет последние и определяет богословское значение их в христианской сотериологии. Подтверждает он свои положения серьезным филологическим, историчес­ким, критическим анализом пророчеств и разбором рационалистических возражений и толкований. Вообще это — серьезный апологетический ком­ментарий на ветхозаветные мессианские пророчества, и доселе с благодар­ностью цитуемый лучшими толковниками. Ему же принадлежит объясне­ние Псалтири, Екклезиаста, Песни Песней (1842-1859 г.), которое носит такой же характер и имеет такую же ценность.

Преемниками Геигстенберга выступили Геферник (1811-1845), Дрекслер (1804-1865), Каспари (1848-52), Гофманн, изъяснявшие преимущест­венно пророческие книги и места, также серьезно-апологетически и бого­словски. У последнего сопоставляются обстоятельно ветхозаветные проро­чества и новозаветное исполнение их¹. Сюда примыкают и более популяр­ные и популяризаторы экзегеты: Рихтер (1835-1840), Лиско (1852-53), Герлах (1835, 1854), Дешель (1865 г.) и другие.

А более видными преемниками, труды коих и доселе не только влияют и воспроизводятся у других толковников, но и переиздаются, были Кейль (1800-1888 г.) и Делич (1813-1890 г.)². Многократное издание комментария Кейля и Делича (с 1861-73, 1889...) и перевод его на английский язык дока­зывают авторитет и научную ценность его. Он обнимает все ветхозаветные канонические книги и из неканонических маккавейские и с одинаковой

¹  Hofmann. Weissagung u. Erfullung im A. u. N. Test. Nordl. 1841-42 гг.

²  К. R Keil und Fr. Delitzsch. Biblischer Commentar iiber d. alte Testament. Leipz. 1861, 1866 г. и позднее.

эрудицией, глубокой верой, серьезной богословской мыслью, добросовестнейшей детальной тщательностью, излагает слово Божие. Все рационалис­тические соображения, толкования, выходки и вылазки экзегетические, текстуальные, философские, нигилистические, находят здесь себе постоян­ный серьезный разбор и апологетическую отповедь. При этом толкования Делича (на Бытие, Псалтирь, Исайю, Иеремию, Иова, Притчи) обнаружи­вают более обширную, особенно филологическую, эрудицию, и иногда (особ, у Исайи) уступку рационализму, а толкования Кейля — более глубо­кую веру. «Благодарность и благословение верующих читателей» его ком­ментария и «слова Божия» служили для Кейля высшей наградой. Так глу­боко симпатичен был этот толковник! И доселе это — лучший комментарий в апологетическом направлении, без коего, думаем, ни один современный православный толковник не может обойтись.

К этим главным вожатаям современной апологетической экзегетики стали примыкать менее крупные специалисты, толковники большей час­тью отдельных ветхозаветных книг, авторы экзегетических монографий, в большинстве упоминаемые нами в Частном Введении.

Последний и доселе не перестающий появляться протестантский ком­ментарий на все ветхозаветные книги, принадлежит Штракку и Цокклеру. Начал выходить в 1886 году. В составлении его участвовали Бургер, Клбстерманн, Орелли, Кюбел, Лютард, Мейнгольд, Нбсген, Эттли, Шне-дерман, Шульц. В общем, этот комментарий, хотя не имеет вполне аполо­гетического направления, но довольно умеренного; впрочем на некоторые книги более ортодоксального, па другие — не чужд рационализма, но не крайнего. И здесь современный русский толковник может найти себе не мало полезного¹.

Но и рационалистическое направление в экзегетике, начатое Землером, Ейхгорном и др., не заглохло, а доселе продолжает плодить чад по роду и подобию своему... Таковы цельные комментарии на все ветхозаветные книги: Маурера (1835-1848 гг.), Гирцеля, Гитцига, Ольсгаузена, Дилльмана и др. (1838-1872 гг.; на некоторые книги сделаны новые пополненные изда­ния и позднее); Бунзена (1858-1870 гг.), у коего к рационализму присоеди­няется пантеизм.

Самые поздние и резкие, в эволюционном духе, комментарии на все вет­хозаветные книги, выходящие частью в первых или повторных изданиях и доселе, принадлежат следующим двум компаниям: Nowack. Handkommentar zum Alten Testament. Участвуют Гизебрехт, Киттель, Дум, Гункель, Кречмар и др.; начал выходить в 1894 году. Другой: Marti. Kurzes Handkommentar zum Alt. Test. Участвуют Гольцингер, Буддэ, Бенцингер,

¹ Strack und Zockler. Kurzgefasstes Kommentar zu d. Heil. Schrift. Alten und Neuen Testementes u. Apocryph. Nordlingen. 1886.

Бертолет, Бенч и др. Начал выходить с 1897 года. В этих комментариях из­лагается «последнее слово» современной рационалистической экзегетики. Хотя относительно эрудиции филологической, исторической, археологи­ческой, авторы не блестят и мало чего вносят в научный уровень экзегети­ки, зато рационалистические тезисы для них незыблемая аксиома, а пото­му русских богословов можно лишь предостеречь от знакомства с этими толкованиями. Такой же характер носит немецкий перевод французского комментария Рейса: Reuss. Das Alte Testament. Leipz. 1909 г. Kautzsch. Die Heilige Schrift des Alten Testaments. Tubing. 1909 г. И здесь рационалистиче­ски-эволюционные тезисы — незыблемая аксиома и для подтверждения их авторы готовы на всякие произвольные изменения в священном тексте и произвольные толкования.

Экзегетические направления протестантского богословия, проявившие­ся в Германии, отразились на протестантской экзегетике и других западно­европейских стран.

Так, филологическое направление толкования XVII-ro века нашло себе отзвук в английских изданиях комментированной, с примечаниями, Библии (bond. 1645 и 1657 гг.), у Henry в Изложении Ветхого и Нового Завета(1707-1715 г.) и Pococke (1685) в объяснении пророческих книг. Капитальны текс­туальные издания: полиглотта Бриана Вальтона (Lond. 1655-57), и критиче­ские: Кенникотта (Охоп. 1776-1780) и Гольмеза (1798-1827)¹. В Англии же изданы, в выдержках, толкования немецкие протестантские XVI и XVII вв. под заглавиями: Critic! Sacri (1660) и Synopsis criticorum sacrorum (Lond. 1669-76 гг.). Из XVIII-го века ценны труды двух Ловтов: Вильяма на вели­ких и малых пророков (1714 г.) и Роберта — на Исайю (1778 г.) и «О священ­ной поэзии евреев» (1753 г.). Последнее сочинение доселе служит руковод­ством при обозрении ветхозаветной поэзии. Более популярный коммента­рий издали: Wrigt (1859,1869 гг.) и Barnes (1853 г.). В некоторых трудах XIX века отразилась, в Англии, также и полемика с рационализмом. Так, в Ком­ментированной Библии Speaker'a и Cook'a (1871-1882 г.) доказывается ис­торичность и подлинность ветхозаветных книг.

Рационалистические идеи разделяются, хотя в довольно умеренном виде, в комментариях на ветхозаветные книги Калиша (1855-1867 гг.), а в более резком направлении в многочисленных и ценных по обширной эрудиции трудах Чейна: на Исайю (1868 и 1870, 83 гг.), Псалтирь (1891 г.) и др. книги. Переведены² на английский язык Христология и другие толкования Генгстенберга (Edinb. 1872), комментарии Геферника, Кейля и Делича (Edinb. 1894) и другие ценные апологетические труды.

¹  См. подробнее о них выше: в истории исагогики и текста.

² Обществом Clark forkihrn theological library.

На французском языке рационалистические комментарии принадлежат Рейсу на все ветхозаветные книги (1879-1891), в форме кратких очень рез­ких по критицизму подстрочных примечаний; М. Николя: Критические этю­ды о Ветхом Завете (1861 г.), Ренану: о Песни Песней (1860), Екклезиасте (1882 г.) и Иове (1885) и Галеви: Библейские исследования (1895-1907 гг.)¹.

Б) Католическая экзегетика (XVI-XX вв.)

Протестантское религиозное движение, поднятые им богословские, ис­торические и экзегетические вопросы, особенно резкие выходки против ка­толической Церкви, ее учения, Библии и ее католической экзегетики, не остались без ответа со стороны католических богословов. Усиленное развитие экзегетической и вообще библейской науки в протестантстве про­извело благодетельное соревнование и в католичестве, с тем счастливым в последнем преимуществом, что руководясь непреклонно авторитетом церковного предания, католические богословы не доходили до тех отрица­тельных направлений, которые помрачили и доселе омрачают репутацию протестантизма. Наиболее видные труды католических богословов XVI ве­ка принадлежат следующим лицам: Сикст Сиенский (1520-1569 г.) опуб­ликовал (в 1566 г., повторено в 1591, 1742 гг.) свою Bibliotheca sancta, вы­зывающую общее изумление, по своей обширной эрудиции, и доселе. Здесь изложен исагогический материал и перечислены все толковники, охарак­теризованы их направления и даны литературные, библиологические све­дения о них. Андрей Мазий (в 1574 г.) издал полиглоттный комментарий на книгу Иисуса Навина. Мальдонат (в 1610 г.) издал комментарий на про­роческие книги, и доселе нередко цитуемый протестантскими богословами за его серьезную ученость и глубокое богословское понимание священного текста.  Как лучший на Иезекииля, воспроизведен Минем в Cursus Completus. Фламиний Нобилий, один из издателей Антверпенской поли-глотты, издал текст LXX и снабдил его латинским переводом и обширным критическим аппаратом (в 1588 г.). Это издание ценно и для русских бого­словов, желающих научно исследовать перевод LXX. Арий Монтан, также издатель Антверпенской полиглотты (1572 г.), снабдивший ее таргумами, составил ученые толкования на Псалмы, Исайю и малых пророков (1571, 1582, 1599, 1605 гг.).

Из XVII столетия ценны труды следующих богословов. Серарий, при­знанный у Барония «светом Германской Церкви», составил толкования на

¹ Об американской, кажется нескудной, голландской, итальянской экзегетической ли­тературе сведений не имеем. Выписывать лишь оглавления по Litteratur Zeitung'y не жела­ем. Подобные оглавления можно найти в The Ewish Enzyklopedia. New-Iork a. London. 1903 r. 3 t. 162-178 pp. Theologischer Jahresbericht. Zweite Abteilung. Das Alte Testament. Leipz. 1905-1910 гг. Здесь обычно указывается литература по Св. Писанию Ветхого Завета на всех языках, по всем вопросам, не только монографическая, но и журнальная.

исторические книги (1609-1617 гг.). Лука Бругенский, издавший много кри­тических работ о тексте Вульгаты и ее вариантах и изданиях (1580-1583, 1603-1616 гг.), участвовал в Антверпенской полиглотте. Беллярмин, популяр­ный у католиков богослов, объяснял Псалтирь (1611 г.). Корнелий а Ляпиде издал обширный комментарий в отечески-назидательном духе на все ветхоза­ветные книги, кроме Иова и Псалтири, многократно по своей назидательнос­ти переиздававшийся и в новое время (1681, 1854-1860,1868 гг.) и охотно ци­туемый в гомилетически-назидательной экзегетике и доселе. Де-ла-Гайе из­дал, под заглавием: Biblia inagna и maxima, катэну из западных позднейших толковников (1643, 1660 г.). Боссюет, блестящий проповедник своего време­ни, издал толкования на Псалтирь (1670), учительные книги (1693) и отделы Исайи (7, 14), отличающиеся глубокомыслием и остроумием.

В XVIII веке самым ценным католическим комментарием, цитуемым и доныне, считается комментарий Калмета на всю Библию (1707-1716), и его же Библейский словарь (1722, 1730 гг.), с историческими, археологически­ми, географическими и иными научными сведениями. В комментарии Калмета вводится уже и апологетический элемент, с разбором критических суж­дений по библейским вопросам, что, при обширной и всесторонней эруди­ции автора, сближает его с позднейшими апологетическими протестантски­ми трудами. Другие толковательные труды уже не равны ему. Но ценны тек­стуальные и археологические труды из того же века. — Губиганта: Критичес­кое издание Ветхого Завета с вариантами еврейского текста (1753-1754 гг.), Уголино: Thesavrus antiquitatum sacrarum (1744-1769 гг.), где в 34 томах со­браны древние памятники и исследования по библейско-археологическим вопросам. Этот капитальнейший труд и доселе служит основой библейской археологии. Сабатье издал текст древнего Италийского перевода (1743 г.), и доселе также ценимый филологами и критиками текста LXX. Для право­славных богословов, при изучении текста LXX, очень полезно это издание, и доселе еще не замененное.

В XIX веке издано католиками очень много толкований. Наиболее цен­ные и обнимающие все или значительную часть ветхозаветных книг, следу­ющие труды из первой половины столетия: Дерезер и Шольц (1828-1837 гг.) и Аллиоли (1830 г.) кратко изъяснили в подстрочных примечаниях всю Биб­лию. Бадэ — мессианские пророчества (1858 г., были и другие издания). Бо­лее ценны и обстоятельны из второй половины столетия издания Летилльё: La sainte Bible commentu — при участии многих толковников: Клера, Фурнье, Трошона и др. (с 1888 — и доселе в повторных изданиях печатается). В кратких и ценных подстрочных примечаниях объяснены все ветхозавет­ные книги. Еще более ценно иезуитское издание на латинском языке: Cursus Scripturae Sacrae, имеющее также многих участников: Корнели, Кнабенбауера, Гуммеляуера, и мн. др. (началось Общим Введением в 1885 году, не закон­чено и доселе). Здесь уделяется много места апологетическим, археологическим, филологическим, и иным вопросам, входящим в современную экзегетику. Обнимает почти все ветхозаветные книги. Жаль, что доселе нет еще коммен­тария на Псалтирь, который, надеемся, был бы очень полезен и для русских толковников, так как текст Псалтири в Вульгате составлен с LXX и близок к нашему славянскому переводу. По обширной филологической эрудиции ценны толкования Л. Рейнке на мессианские пророчества (1859 г. и след.), книги малых пророков (Михея, Аввакума, Софонии и др.), мессианские Псалмы (1857-1870 гг.), и его же филологические диссертации: Beitrage zur Erklarung (1854-1874 гг.). Русский богослов в детальнейшем объяснении ев­рейского текста указанных книг и мест найдет у автора очень много полезно­го материала.

Нечего и добавлять, что перечисленные католические комментарии имеют строго ортодоксальный, часто апологетический характер, наполне­ны множеством цитат и выписок из древних святоотеческих толкований и лучших позднейших ортодоксального направления католических, неред­ко и протестантских, трудов. Особенно богаты ими комментарии в Cursus scripturae sacrae. Ценны здесь и библиологические отделы: почти на каж­дую Священную книгу излагается история толкования ее. Вообще, снова повторяем, это — полезнейшее для современного православного богослова издание. Но и другие поименованные католические комментарии для пра­вославного богослова очень полезны.

В ХХ-м веке новых крупных комментариев на все ветхозаветные книги не появлялось пока, лишь продолжали издаваться отдельные части начатых уже общих изданий. Не можем умолчать лишь о последнем библейском труде неутомимейшего и плодовитейшего католического современного писателя-библеиста, Вигуру: La sainte Bible Polyglotte (Par. 1900-1906 гг. На Евангелия и Деяния изд. в 1907 г., а на остальные новозаветные книги еще не издана эта полиглотта). Здесь содержится греческий, еврейский, латинский и француз­ский тексты Библии, к греческому тексту LXX приданы многочисленные ва­рианты, есть и переводы трудных мест. Вообще это издание очень ценно¹.

¹ История толкования ветхозав. книг изложена в западной литературе в следующих трудах: RosenmiiUerus. Historia interpretationis librorum sacrorum in ecclesia Christiana. Lips. 1795-1814 гг. История доведена до эпохи возрождения. — Meyer. Geschichte d. Schrifterklarung seit d. Wiederhestellung d. Wissenschaften. Gott. 1802-1809. Diestel. Geschichte d. alten Testaments in d. christlichen Kirche. lena. 1869 г. Здесь излагается не внешняя лишь, а и внутренняя идейная ис­тория вообще научного исследования ветхозаветных книг. Значительное место этому вопросу уделяется во Введениях Ричарда Симона, Кейля и Корнели. На русском языке существует журнальная статья проф. Солъского: Краткий очерк истории свящ. библиологии и экзегетики (Труд. Киев. дух. акад. за 1866 г, 3 т.). У преосв. Михаила в первом выпуске Библейской науки (Тула. 1898 г.) помещен: «Очерк истории толкования Библии». В обоих трудах совместно обо­зреваются библиологические и экзегетические труды на ветхозаветные и новозаветные книги. У Вигуру есть краткий исторический обзор толкования ветхозаветных и новозаветных книг (Руководство. 1, 210-259 стр.).

В обзоре иностранной экзегетической литературы, до перехода к русской экзегетике, хотелось бы обозреть более близкую нам православно-восточ­ную, особенно у потомков Отцов Церкви, греческую экзегетику. Но, привсем нашем желании и сношениях по этому поводу¹, мы ничего не могли узнать кроме следующих двух трудов: Ερμηνεια εις τους 150 ψαλμους του προφ. Δαβιδ. Εν Ιεροθσαλιμοις (1855г.) и журнала: Εξηγητης (за 1893-1894 гг.), в Марсели издававшегося архимандритом Григорием Зигавеном.

В первом объясняется Псалтирь, в святоотеческом и морально христиан­ском направлении, а во введении автор обнаруживает знакомство с запад­ной библиологической литературой. Во втором помещались статьи экзеге­тического характера на ветхозаветные книги. Но он давно уже прекратился.

Толкование ветхозаветных книг в России

В России толковательные труды стали появляться вскоре после приня­тия христианства, но, конечно, не самостоятельные, а переводные. Так, в IX столетии Иоанн, экзарх Болгарский, составил из святоотеческих толкова­ний свой Шестоднев, распространившийся и в России. Вскоре же появи­лось в славянском переводе толкование св. Афанасия на псалмы и проро­ков, которое также распространялось в России. В начале XV века на Афо­не был составлен славянский перевод катэны Никифора Гераклейского на книгу Иова, из Олимпиодора, Полихрония и других толковников, а также бесед Иоанна Златоуста на Бытие. И этот перевод распространялся в Рос­сии. Особенное внимание переводчиков сосредоточивалось на толковани­ях на Псалтирь, в виду множества первых и церковного и домашнего упо­требления второй. Так, в XVI веке Максим Грек и его сотрудники перевели «Великое собрание отеческих толкований на Псалтирь», т.е. обширную катэну. В Новгороде тогда же Димитрий Герасимов перевел с латинского язы­ка толкование на Псалтирь Брюнона. Тогда же переведены были Беседы на Псалмы Василия Великого. В XVII веке Епифаний Славеницкий перевел Шестоднев Василия Великого. Кроме того в России распространены были в славянском переводе толкования на Псалтирь бл. Феодорита.

С половины XVIII века, со времени устроения духовно-учебных заведе­ний и их духовного роста, стали появляться, сначала в рукописи, а потом и в печати, и самостоятельные толковательные труды. Как и естественно ожидать, они стали появляться близ академий и от лиц, стоявших во главе последних. Так, ученик и ректор Московской академии (с 1761 г.), впослед­ствии Новгородский митрополит Гавриил, составил объяснение на некото­рые Псалмы, оставшееся в рукописи. Преосв. Феофилакт (Горский), также ученик и ректор Московской академии (до 1758 г.), впоследствии епископ

¹ Например, с профессорами Халкинской семинарии.

Коломенский, составил Гармонию и Толкование парафрастическое на все Священное Писание, также оставшееся в рукописи. Амвросий (Серебренни­ков), бывший префект Троицкой семинарии, впоследствии архиепископ Екатеринославский, составил толкование на Иезекииля, также не напечатанное. Амвросий (Подобедов), префект и ректор Московской академии, впоследст­вии митрополит С.-Петербургский, написал Руководство к изучению Св. Пи­сания Ветхого и Нового Завета, которое было напечатано (М. 1799 и позднее) и служило очень долгое время учебным руководством. Напечатано также Толкование преосвященного Иринея (Клементьевского), епископа Псков­ского, на Псалтирь, Даниила и малых пророков (М. 1787,1805-21, 1814 и по­зднее издания есть). В этом почтенном труде автор обстоятельно, по славян­скому переводу с нередким, впрочем, уклонением и к еврейскому тексту, объ­ясняет Священные книги, в святоотеческом духе, с историческими и общебо­гословскими сведениями, назидательными выводами и т.п. И доселе очень ценен этот труд для православного русского богослова. Преосвященный Феоктист, бывший воспитанник Киевской академии, впоследствии епископ Курский, издал и напечатал (в 1808 г.) «Драхму от сокровища Священного Писания Ветхого и Нового Завета», т.е. сборник герменевтических правил. Преосвященный Иннокентий, бывший ректор С.-Петербургской семинарии, впоследствии епископ Пензенский, составил толкование на 1 и 2 псалмы. Преосвященный Антоний (Знаменский), также бывший ректор Петербург­ской академии, впоследствии епископ Ярославский, составил на латинском языке Compendium Hermenevticae (1806 г.). Никифор Феотоки, грек, архи­епископ Астраханский, издал в Лейпциге катэну на Осьмикнижие (Быт. -Суд.) и на кн. Царств на греческом языке (в 1772-1773 гг.). Евгений Булгар, также грек, архиепископ Херсонский, напечатал в Вене на греческом языке экзегетические примечания на Пятикнижие (1801 г.). Остается, конечно, по­жалеть, что поименованные ценные труды остались неизвестны большинству русских богословов и бесследно пропали для русской экзегетики.

В начале XIX-го века в преобразованных по Уставу 1808-1814 гг. духов­ных академиях введено было преподавание Св. Писания «соответственно современному уровню на Западе библейской науки и на одной линии с по­следними открытиями науки». Но плодов для экзегетики оказалось мало от этого. Всего появилось два ценных труда: митр. Филарета, бывшего рек­тора Петербургской академии, впоследствии митрополита Московского: Записки на книгу Бытия (Спб. 1816, 1819, М. 1867 г.), и прот. Павского, бывшего профессора Петербургской академии: Обозрение книги Псалмов (Спб. 1814 г.). Оба эти труда, действительно, соответствовали современно­му им на Западе научному уровню экзегетики. Кроме того, первый проник­нут глубокими православно-богословскими мыслями своего великого ав­тора, а второй обнаруживает обширную археологическую и филологичес­кую эрудицию автора. Следующие труды, и более низкого при том достоинства, появляются много позже. Так, в 1848 г. издан труд преосвященного Игнатия «Примечания к чтению Св. Писания», а в 1844 и 1857 г. Савваитова «Библейская Герменевтика». Оба труда малоценны. В начале 60-х го­дов, в эпоху общего духовного подъема в России, изданы труды о. Феодора Бухарева: о великих пророках, Иове, Песни Песней, Плаче и 3-й книге Ездры (в 1861-1864 гг.). Преимущественно они имеют характер исагогический и кратко обозревают содержание и основные мысли Священных книг. Тогда же изданы краткие подстрочные экзегетические примечания преосв. Агафангела: на книгу Иова (1861 г.) и Премудрость Сираха (1860 г.); учеб­ные Исагогики: Хергозерского (1860), Смарагдова (1861), Лебедева (1860). Со времени преобразования духовных семинарий в 1867 году, когда вве­дено было в семинарии последовательное чтение и объяснение Священных книг, стали появляться учебники Афанасьева, Хераскова, позднее: Нарцисова, Спасского, Гавриловского и др. В них отрывочно изъяснялись лишь места, отмеченные в программе, и отдельные библейские тексты, иногда довольно обстоятельно, но всегда «по учебному» и для учебных целей и по­требностей. В общий смысл Священных книг и течение речи священного писателя авторы не входили и не обозревали их. С сравнительно большей последовательностью объяснены книги пророка Даниила и малых проро­ков (Рязань, 1872-1874 гг.) Ив. Смирновым (ныне преосвященный Риж­ский Иоанн); на книги малых пророков переведено объяснение Ружемона (Спб. 1881 г.). На Псалтирь изданы были краткие объяснения преосвящен­ным Палладием, епископом Сарапульским (М. 1872 г.), и митрополитом Арсением (К. 1873 г.). У первого более кратко, с выдержками из отеческих толкований, объяснена, частью по славянскому, частью по русскому пере­воду вся Псалтирь. У второго объяснены первые 26 псалмов очень подроб­но, преимущественно в морально-назидательном смысле. Сделаны также переводы и изданы в этих переводах немалочисленные отеческие толкова­ния на Псалтирь: св. Афанасия, бл. Феодорита, Иоанна Златоуста, Василия Великого и Евфимия Зигабена. Таким образом, современный православ­ный русский толковник имеет возможность по русской литературе ознако­миться с отеческим изъяснением Псалтири. Переведены отеческие толко­вания Ефрема Сирина, Кирилла Александрийского, Иеронима, Феодори­та, Августина и на другие ветхозаветные книги. И с этими переводами так­же русский толковник имеет полную возможность ознакомиться¹. Ценно изъяснение, особенно на Пятикнижие и Исайю, г. Властова: Священная ле­топись первых времен мира и человека (Спб. 1875-1898 г.). Здесь автор уделяет, если не очень много места последовательному, а тем более тексту­альному (совершенно отсутствующему) объяснению, то много апологии по

¹ В Частном Введении нами подробно указаны переводные издания отеческих толкова­ний на все ветхозаветные книги.

вне-библейским памятникам. Особенно богато таковыми вставочными рассуждениями Пятикнижие (1-3 ч.) и последовательными согласования­ми с этими памятниками книга Исайи (5 ч.). На исторические и учитель­ные книги (4-й вып.) его объяснение кратко и спорадично, в виде отдель­ных замечаний¹.

Новый метод ввел и последовательно приложил в русской экзегетике покойный профессор Спб. академии, Ив. Ст. Якимов. Он успел составить и напечатать в Христианском Чтении (за 1879-80 гг.) объяснение на всю книгу Иеремии и первую часть Исайи (1883 г.). Объяснение у него ведется по принятому в современной западной литературе историко-филологичес­кому и богословскому методу. Автор уясняет буквальный исторический смысл славянского и русского переводов, пытается строго научно объяс­нить происхождение разностей между греко-славянским и еврейско-рус-ским текстами. Затем поставляет пророческие речи в тесную связь с совре­менными им историческими событиями в иудейском и языческих царствах и исторически объясняет пророчества. Наконец, пользуясь отеческим и православно-богословским толкованием, объясняет в христианском смысле пророчества и указывает их исполнение. — Здесь, таким образом, дано в русской литературе впервые последовательное строго научное объ­яснение священного текста. В этом не стареющая заслуга г. Якимова. Все объяснения, выводы, рассуждения автора основаны на строгой и серьезно-богословской обширной эрудиции автора и научно чрезвычайно ценны.

По его методу продолжено и закончено объяснение Исайи профф. Тро­ицким и Елеонским (напечатано в Христ. Чт. за 1883-1893 гг.), и начато объяснение Псалтири о. Вишняковым (на первые 36 псалмов, в Христ. Чт. за 1894 г.). К тому же методу примыкают многочисленные магистерские диссертации, отмечаемые нами в Частном Введении, на отдельные ветхоза­ветные книги, в коих иногда лишь с большей детальностью объясняются отдельные слова и речения библейские. Самая подробная, в этом отноше­нии, монография издана профессором Тихомировым на книгу пророка Ма-лахии (Сергиева Лавра, 1903 г.).

С 1904 года, по инициативе профессора Лопухина, стала издаваться при Страннике Толковая Библия. Вышло доселе 6 выпусков: с Бытия по Иезекииля включительно. Участвуют профессора академий и другие специали­сты, заявившие себя в русской библейской литературе. Объяснение имеет

¹ В русской литературе существуют след, исторические обозрения толковательной русской литературы давнего и отчасти (до 70-80-х годов XIX-го в.) нового времени: проф. Солъский. Обозрение трудов по изучению Библии в России (Прав. Обозр. 1869, 1);Л. Миха­ил: Столетие из истории толкования Библии в России. — Речь на годичном акте Москов­ской дух. академии в 1877 году; проф. Елеоискш. Отечественные труды по изучению Биб­лии в XIX веке (Христ. Чт. 1901, янв. по 1902, июль).

характер подстрочных примечаний к русскому синодальному переводу, хотя на некоторые книги (например Исайю, Притчи, Иезекииля) толковники ка­саются славянского перевода и его довольно детально объясняют. При крат­кости, объяснение на некоторые книги носит ценный научный характер. На некоторые, впрочем, не может быть одобрено по склонности к новым произвольным гипотезам (Песнь Песней в 5 т.). Но во всяком случае, этот комментарий очень ценен в истории русской экзегетики, и уповаем, что Гос­подь поможет в нем увидеть русским богословам впервые обстоятельное объяснение всех ветхозаветных книг. В этом заслуга инициатора и его насто­ящих преемников! В переводе «Руководства» Вигуру, в подстрочных приме­чаниях есть объяснение учительных книг: Иова, Псалтири, Екклезиаста -составлено по кратким католическим пособиям (М. 1900-1902 гг.)¹.

Таковы главнейшие чисто экзегетические труды. Но, как при обозрении западной литературы, мы иногда упоминали и не чисто экзегетические тру­ды, имевшие влияние на экзегетику, так и теперь нельзя обойти молчанием текстуальные труды. Таковы особенно попытки научного освещения доро­гого для нас славянского перевода и истории его текста: Лебедев. Славян­ский перевод книги Иисуса Навина по сохранившимся рукописям и Острожской Библии (Спб. 1890 г.). Рождественский. Книга Есфирь в текстах еврейском, греческом, древне-латинском и славянском (Спб. 1885 г.). А осо­бенно ценны труды профессора Евсеева: Книга пр. Исайи (Спб. 1897 г.) и Даниила (1905 г.) и проф. Михайлова: Бытие в древне-славянском перево­де (1908). В перечисленных монографиях излагается история славянского перевода и его текста, отношение его к греческому тексту и пр.² Несомнен­но, будущие наши русские толковники, когда ближе займутся нашим цер­ковным греко-славянским текстом, с благодарностью воспользуются по­именованными трудами. Сравнение существующего церковно-славянского перевода с греческим текстом проведено и в наших последних трудах по пе­реводу Притчей (Каз. 1908 г.), Исайи (1909 г.), Иеремии и Плача (1910 г.), но в подробную экзегетику мы не вдавались, ограничиваясь лишь краткими пояснениями неудобопонятных славянских выражений.

* * *

Общий вывод наш из изложенной краткой истории толкования должен быть таков. Священные ветхозаветные книги, вскоре же после своего про­исхождения, начали изучаться и изъясняться сначала евреями, а затем и христианами. Никогда не прерывался сонм их изъяснителей, так что пе­речислить всех древних и новых толковников нет возможности, потому мы

¹ Подробное обозначение томов Толковой Библии и выпусков Руководства Вигуру, в ко­их находится объяснение той или иной Свящ. книги, сделано нами выше в истории проис­хождения письменности.

² См. выше: 4-й отд., История текста слав. пер. в рукописном виде.

ограничились лишь ближайшими потребностями, в этом отношении, со­временных русских православных толковников и оттеняли значение тол­кований для последних. Особенно ценны и руководственны во всех отно­шениях для православного русского толковника толковательные святооте­ческие труды, в коих раскрывалось истинное христианское понимание вет­хозаветных писаний. Здесь дан критерий для оценки толковательных тру­дов и всех других эпох. Последние могут доставлять в известной мере на­учный материал для толковника, например, аллегорический у александ­рийских иудеев, исторический, филологический, археологический, геогра­фический — у новых западных толковников. Но этот материал нужно сор­тировать и употреблять постольку, поскольку он согласуется с святоотече­ским пониманием ветхозаветных книг, все противоречащее последнему должно быть отвергаемо. Согласно с новыми западными толковниками, православный русский толковник имеет право и долг объяснять еврейский текст ветхозаветных писаний, но еще больший долг на нем лежит изъяс­нять греческий текст их, принятый в церковном употреблении в право­славно-восточной Церкви, а равно и отечественный церковно-славянский наш перевод. И греко-славянский перевод русский толковник обязан тща­тельно и всесторонне научно исследовать филологически, экзегетически и вообще так же строго научно, как западные толковники изучают свои библейские, оригинальный — еврейский (протестанты), или переводные — Вульгату (католики) тексты. Согласно с новыми западными толковника­ми, православный русский толковник имеет право и долг уяснять букваль­но-исторический смысл ветхозаветных писаний и пользоваться вырабо­танными в современной западной исторической, археологической, ориенталистической науке данными и выводами, но не забывать и высшего христиански-пророчественного и морального смысла их, раскрытого Отцами Церкви, и его всесторонне раскрывать и утверждать¹.

* * *

Привыкнув, по своим предыдущим монографическим работам и вообще по принятым в духовных учебных заведениях письменным работам, не ос­тавлять своих исследований без заключений, как здание без крыши, и те­перь считаем нужным сказать несколько заключительных слов.

Представленное нами Общее Историко-критическое Введение в ветхоза­ветные книги обнимает пять главных вопросов: историю происхождения Священной ветхозаветной письменности, историю канона, историю текста, историю переводов и историю толкования — ветхозаветных книг. Повторять содержание всех этих отделов не будем, а укажем лишь основную мысль, их объединяющую. Эта мысль есть — вера в происхождение, богодухновенность

¹ Ср. Книга пр. Михея. К. 1890 г. LX-LXIV стр.

и неизменность Священных ветхозаветных книг, согласно учению о сем Пра­вославной Церкви. Согласно с учением Православной Церкви, изложена на­ми история происхождения ветхозаветных книг, история канона и история текста. Все эти три отдела убеждают в том, что современные православные христиане имеют в святой Библии те Священные ветхозаветные книги, кото­рые по Божественному вдохновению написаны богоизбранными мужами ветхозаветной Церкви. В четвертом отделе излагалась история происхожде­ния и критическое значение разных переводов, как для решения вопроса о ев­рейском ветхозаветном тексте и его соответствии автографическому священ­ному тексту, так и для решения вопроса о тексте перевода LXX и его оригина­лах, употребительных в древней Православно-восточной Церкви. В пятом от­деле излагалась история толкования ветхозаветных книг с древнего до насто­ящего времени, кратко обозревались иудейские и христианские толкователь­ные труды и выяснялось значение их для современного православного рус­ского богослова, его нужд и потребностей. Вообще, в четвертом и пятом отде­лах исагогические вопросы обозревались согласно задачам русской право­славной богословской науки и ее служению Св. Православной Церкви.

1 2