М.З. ХАБИБУЛЛИН |
Миссионерские отделения
Казанской духовной академии в 1842-1883 гг.1
М.З. Хабибуллин
Казанская духовная академия являлась крупным научным, исламоведческим, образовательным и миссионерским центром дореволюционной России. Ее влияние распространялось не только на Среднее Поволжье, но и на всю восточную часть Российской империи. Именно здесь процесс изучения ислама, буддизма, религиозных верований и языков нерусских народов России приобрел особенности, свойственные «казанской школе», были выработаны присущие ей методы и приемы исследования, реализовывались на практике новые идеи и формировалась целая плеяда выдающихся ученых, таких как Н.И. Ильминский, Г.С. Саблуков, Е.А. Малов, Н.П. Остроумов, М.А. Машанов, М.Г. Иванов, П.К. Жузе, Я.Д. Коблов, Н.Ф. Катанов и др. Все эти известные, а некоторые даже выдающиеся, личности были связаны с деятельностью единственных в России миссионерских отделений, существовавших в Казанской духовной академии с 1854 по 1920 гг., т.е. до момента полной ликвидации этого учебного центра.
Одной из самых главных причин открытия Казанской духовной академии для правительства и высшей церковной власти стало «желание научно осветить сложный инородческий вопрос в России и выработать рациональные меры к сближению многомиллионного инородческого мира с коренным населением империи на почве религии и культуры».2 Среди других функций академии А.А. Царевский называл воспитание будущих пастырей церкви, борьбу с расколом и «проповедование Евангельского учения» между многочисленными «иноверцами» Восточной России и Сибири3. Но ее самой важной прерогативой, безусловно, было изучение языков нерусских народов России для ведения среди них активной миссионерской деятельности. А для выполнения данных задач необходимо было наладить профессиональную подготовку специалистов, хорошо владеющих знаниями по истории, этнографии, культуре, лингвистическим особенностям языков нерусских народов Поволжья, Приуралья и Сибири.
При изучении истории миссионерских отделений Казанской духовной академии мы использовали периодизацию, позволяющую понять основные изменения, которые испытывали эти отделения на протяжении всей своей истории. Условно мы выделили пять этапов:
1) Предпосылки образования и создание миссионерских отделений (1842-1858 гг.).
2) Миссионерские отделения в 1858-1868 гг.
3) Последствия принятия Устава духовных академий
4) Изменения в миссионерском образовании, связанные с принятием Устава духовных академий
5) Устав духовных академий
Предложенная нами периодизация обусловлена радикальными изменениями, происходившими в сфере изучения миссионерских предметов, и статусом самих миссионерских отделений в Казанской духовной академии. Каждый из выделенных этапов характеризуется реформами в миссионерском образовании. Мы на основе изучения литературы о Казанской духовной академии, документов ее делопроизводства, архивных источников постараемся дать цельную картину существования миссионерских отделений Казанской духовной академии в 1842-1920 гг. Особое внимание при раскрытии темы и изложении материала нами уделяется деятельности ректоров Казанской духовной академии, учебной и научной деятельности преподавателей миссионерских отделений, учебным программам и другим интересным моментам в деятельности отделений.
Предпосылки образования
и создание миссионерских отделений (1842-1858 гг.)
Работа по созданию миссионерских отделений в Казанской духовной академии началась сразу после открытия академии4. Определив наиболее распространенные языки у нерусских народов, проживающих на территории Среднего Поволжья и восточных окраинах Российского государства, руководство учебного заведения открыло в
Ректор Григорий чрезвычайно заботился о первых воспитанниках академии, лингвистах – Н.И. Ильминском и А.А. Бобровникове, особенно о последнем. Ректор, заметив способности и специальность Бобровникова, заранее наметил его на кафедру монгольского языка, помог стать бакалавром. Он также помогал ему денежными средствами, содействовал составлению и изданию капитального труда Бобровникова «Монголо-калмыцкая грамматика»8.
Однако неопределенность положения кафедр и неупорядоченность изучавшихся на них предметов, а также трудность самих языков сказались в небольшом количестве желающих получать здесь образование. В 1846-1847 учебном году из 60-ти студентов академии татарскому языку обучались 14 человек, монгольско-калмыцкому – 7. В 1847-1848 учебном году на татарский язык записались 10, а на монгольско-калмыцкий – всего 5 студентов9.
Первым вопрос о более определенной постановке миссионерских кафедр поднял Н.И. Ильминский в
На черемисско-чувашском отделении студентам должны были преподаваться вероучение, этнография и языки этих племен и соответствующая часть миссионерской педагогики. Здесь надо отметить, что студенты всех миссионерских отделений освобождались от изучения истории, философии, математики и естественных наук. Преподавание было возложено на протоиерея Вишневского. В
Противобуддистское отделение академии не проявляло широкой практической деятельности, как противомусульманское, вследствие уже самой отдаленности заведения от регионов с буддийским населением, и в основном носило только учебный характер. В
Противомусульманское отделение должно было стать центром подготовки специалистов для ведения миссионерской деятельности среди мусульман, новообращенных христиан и язычников, проживающих в основном на территории Поволжья и Приуралья. Преподавателями на него были назначены Н.И. Ильминский, Г.С. Саблуков (с
По своему назначению и определению противомусульманское отделение стало научным центром изучения истории и этнографии нерусских народов России, истории и учения ислама. Именно здесь сконцентрировались выдающиеся преподаватели и знатоки мусульманской религии. Как отмечал М.А.Батунский, студенты и преподаватели противомусульманского отделения Казанской духовной академии «…являлись первыми в России профессиональными миссионерами-исламоведами»15. Высоко оценивает деятельность этого отделения и И.Алексеев, называя ее еще и новацией, культурно-политическим проектом: «Создание противомусульманского миссионерского отделения, готовившего высококвалифицированных специалистов, обладавших комплексным знанием социокультурных реалий, языков и религиозных верований мусульманских народов, империи было определенной новацией в религиозно-просветительской практике православной церкви и далеко не всегда вызывало сочувствие самих церковников. Можно сказать, что это был в большей степени культурно-политический, нежели церковный проект, инициированный светскими лицами, такими как Н.И. Ильминский. Он был ориентирован на практическую реализацию положения о господствующем характере православия методами целенаправленной культурной политики»16.
На начальном этапе своего существования противомусульманское отделение осуществляло сбор материала о предмете своего научного исследования, приобретало мусульманскую литературу и источники и нарабатывало методы работы с ними17. Деятельность противомусульманского отделения, по мнению Е.В. Колесовой, способствовала формированию в последней трети XIX в. профессионального миссионерского исламоведения18. Свидетельством его растущей репутации явилось приглашение казанских специалистов принять участие в подготовке III-го международного конгресса востоковедов, который проходил в Санкт-Петербурге в
Перед ректором Казанской духовной академии Агафангелом Соловьевым и преподавателями миссионерского противомусульманского отделения академии стояла большая задача. Им необходимо было укрепить новое отделение хорошими специалистами, образовать свою научную базу, профессионально расширить свои знания о предмете исследования и создать большую библиотеку из редких восточных рукописей и книг. При ректорстве Агафангела миссионерские отделения не знали никаких забот. Он не любил словесности, не знал и не ценил математики и физики, потому при нем было ослаблено их изучение, а естественные науки и совсем были убраны из академического курса. Зато он ревностно отнесся к организации открытых при нем миссионерских отделений. Он занимался пополнением библиотеки нужными для новых отделений книгами и рукописями. Взял под особый контроль издание нового академического журнала «Православный собеседник». Каждый преподаватель академии должен был регулярно помещать в нем свои статьи и работы. Он же содействовал организации различных командировок.
Так, с целью изучения арабского языка, истории и учения ислама и Востока, а также в связи с возросшей необходимостью рассмотрения постановки миссионерской работы католического духовенства Совет Казанской духовной академии направил Н.И. Ильминского на два с половиной года в мусульманские страны (Египет, Аравия, Сирия и др.)20. Здесь надо указать, что эта поездка была первым в России случаем «отправки за границу» в научную командировку преподавателя духовного учебного заведения21. Н.И. Ильминскому предписывалось: «За время путешествия основательно изучить арабский язык, историю Магомета, магометанской веры и ее сект... изучить магометанскую веру по ее источникам, вникнув при этом в ее слабые стороны и указав удобнейшие способы выйти из нее в христианство... приготовлять материалы для составления удовлетворительной антикораники... заняться основательным изучением турецкого языка... досужие часы употребить на изучение персидского языка... также еврейского... составить особый сборник наиболее полезных наблюдений и открытий по части литературы и древностей... посещать в Сирии и в Египте древние храмы, обратить внимание на древние в них манускрипты и утвари...»22.
После возвращения из этой научной командировки в
Н.И. Ильминский не совсем доверял благотворной силе противомусульманской полемики и всегда предпочитал ей просветительные меры к обращению татар в христианство. Он полагал, что самым лучшим средством для ослабления ислама нужно считать распространение между мусульманами просвещения и знакомства с христианской цивилизацией, а не полемику, которая только ожесточает их религиозную ревность и заставляет их прибегать только к новым ухищрениям для поддержания своей веры. С
Таким образом, Ильминский стоял у истоков открытия миссионерских отделений и изучения арабского языка и ислама в Казанской духовной академии. Именно его исследования стали толчком в деле развития крупного исламоведческого центра в Казанской духовной академии.
Необходимо отметить, что миссионерское противомусульманское отделение так и не приобрело популярности ни у студентов, ни у руководства Казанской духовной академии. В частности, на это обратил внимание Н.П. Остроумов: «Миссионерское противомусульманское отделение (вместе с противорасколь-неческим и противобуддийским) существовало при академии как нечто придаточное, необязательное; но каждый студент должен был числиться на этом отделении, если он не записался на какое-нибудь из двух других отделений»26. Но, несмотря на яростные нападки, отделение просуществовало вплоть до закрытия Казанской духовной академии в
Другим преподавателем миссионерского противомусульманского отделения, известнейшим представителем казанского исламоведения второй половины XIX в. был Г.С. Саблуков. Его перевели в Казанскую духовную академию из Саратовской духовной семинарии в
Период 1856-1858 гг. является самым эффективным в деятельности противомусульманского отделения благодаря совместным усилиям Ильминского и Саблукова. Первый преподавал мусульманское вероучение с полемикой против него, второй – татарский и арабский языки28. «Г.С. Саблуков в эти два года, – отмечал П.В. Знаменский, – занимался исключительно преподаванием языков. Он и сам в это время усидчиво занимался татарским и арабским языками, стараясь довести свои знания до совершенства и доводя свою работу до некоторой даже скрупулезности. Он сам рассказывал, как, например, желая овладеть произношением известного арабского звука, он по целым неделям настойчиво настраивал на этот звук и горло, и язык, или, стараясь усвоить в совершенстве манеру писать на столе, садился по-восточному и чертил арабские буквы, держа руку с бумагой на коленке. Такою же внимательностью отличалось и его преподавание… При переводах с татарского и арабского языков он сообщал такую массу филологических замечаний и вдавался в такие ученые подробности, что изумлял всех своих слушателей и оказывался даже слишком уже для них учен…»29.
Миссионерские отделения в 1858-1868 гг.
Изменения и преобразования в учебной сфере
3 ноября
После ухода Ильминского из противомусульманского отделения начальство требовало от Саблукова обращения внимания на вопросы полемики с мусульманством, отодвигая языки на задний план. Достаточно сказать, что некоторое время ему приходилось уделять на арабский и татарский языки только по одному часу раз в две недели. Хотя современники Саблукова высоко оценивали его педагогическую работу, при таких условиях она была малоэффективной и непродолжительной. В
Место преподавателя по турецкому, татарскому и арабскому языкам снова занимает Ильминский. Он ведет работу по восстановлению на свои средства кафедры противомусульманской полемики. Один из его бывших студентов, Н.П. Остроумов, писал: «Н.И. Ильминский преподавал нам татарский язык. Преподавание его было в высшей степени просто, вразумительно и в то же время научно и занимательно». Выделял он и лекции Ильминского по арабскому языку: «К сожалению, неопределенность будущего положения нашего по выходе из академии охлаждала нередко наше усердие к занятиям арабским языком. Но почтительное уважение к Николаю Ивановичу тотчас же вызывало угрызения совести; мы чувствовали, что совестно, неприлично не явиться к нему на лекцию, и употребляли все усилия над собой, – шли в аудиторию. Иногда бывало на лекции его всего два человека, а он, как бы не замечая этого, усердно переводил с нами арабский текст и объяснял нам переводимое»36.
Кафедру противомусульманской полемики возглавил Евфимий Александрович Малов, «с первых же шагов определившийся не только как ученая сила на кафедре, но и как энергичный деятель на миссионерском поприще»37. Е.А. Малов после окончания миссионерского противомусульманского отделения академии в
Состав татарского отделения одновременно пополнился практикантом, крещеным татарином В.Т. Тимофеевым. Он родился в
Некоторые изменения в отношении миссионерских отделений произошли после ухода с должности ректора Иоанна в
В
Последствия принятия Устава духовных академий
Преобразование Казанской духовной академии по утвержденному Св. Синодом 30 мая
Новый устав не только не учел, но и практически исключил миссионерские отделения из структуры учебных заведений такого типа43. Только благодаря настоянию Казанского архиепископа Антония и Казанской духовной академии, Св. Синод указом от 24 июня
Представителем миссионерского противомусульманского отделения академии после ухода Е.А. Малова стал Н.П. Остроумов (1870-1877 гг.), а после его отъезда в Туркестанский край – М.А. Машанов (1878-1911 гг., в
Николай Петрович Остроумов родился в
Михаил Александрович Машанов родился 11 мая
Это, несомненно, отразилось и на количестве студентов. Учащиеся больше не желали терять время и силы на приобретение знаний по «немодным» и чрезвычайно сложным «миссионерским предметам против магометанства». Поэтому занятия посещали лишь по-настоящему заинтересованные данными вопросами воспитанники. На каждый учебный курс их набиралось всего по 1-3 студента. Среди них был и Машанов. Он уже тогда задумывался о миссионерской деятельности среди нерусских народов. В частности, на его интерес к этим предметам указывает преподаватель противомусульманских предметов Казанской духовной академии Н.П. Остроумов: «…Михаила Машанова, который обратил на себя мое особенное внимание с самого начала своих занятий по преподаваемым мною в академии предметам. Своим постоянным усердием к делу и быстрыми успехами в усвоении моих уроков по языкам он представлял собою в числе других моих слушателей заметно выдающуюся личность… Г. Машанов во время своего пребывания в академии до такой степени усердствовал к изучению мухаммеданства, что… неопустительно посещал все мои классы и пользовался, кроме того, еще особыми от меня уроками, не делая при этом нимало упущений в своих занятиях по избранной им группе специально философских предметов, о чем я осмеливаюсь утверждать на основании успешного его окончательного испытания по специальным предметам»46.
Практические занятия по разговорному татарскому языку вел у студентов священник, законоучитель Казанской Центральной крещено-татарской школы, ученик Н.И. Ильминского, переводчик Св. Писания и вероучительных книг на кряшенский язык, старокрещеный татарин В.Т. Тимофеев.
После отъезда Остроумова в Туркестанский край в
Устав духовных академий
Таким образом, открытые в
Миссионерские отделения стали производителями научно подкованных кадров для образования и просвещения татар, марийцев, чувашей, башкир, калмыков и других народов. Преподаватели миссионерских отделений развернули активную политику по разработке методических пособий, грамматик, учебников для изучения нерусскими народами русского языка. Они стали инициаторами профессионального изучения христианства, ислама, буддизма и других религий, приверженцами которых являлись народы России. Исследования, проведенные преподавателями и выпускниками миссионерских отделений, стали известны по всей России, нередко получали высокую оценку среди современников и являлись неоценимым вкладом в отечественную науку. А сами отделения оказывались в центре внимания со стороны ведущих востоковедческих учреждений России.
Примечания
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ («Миссионерские отделения Казанской духовной академии (1854-1920)»), проект № 06-01-29104а/В/2006 (Г).
2 Миссионерское отделение при Казанской духовной академии и внутренняя миссия в России // Церковно-общественная жизнь. – 1906. – № 18 – С. 634.
3 Царевский А.А. 50-летний юбилей Казанской духовной академии. – Казань, 1893. – С. 209.
4 Знаменский П.В. История Казанской духовной академии за первый (дореформенный) период ее существования (1842-1870 гг.). – Казань, 1892. – Вып. II. – C. 5.
5 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
6 Харлампович К.В. Казанская духовная академия. (1842-1907 гг.). Исторический очерк. // Православная богословская энциклопедия. – СПб., 1907. – Т. VIII. – С. 740; Открытие Казанской духовной академии. –Б/м. – Б/г. – С. 59.
7 Колесова Е.В. Востоковедение в синодальных учебных заведениях Казани. Середина XIX – начало XX веков.: Дис. ...канд. ист. наук. – Казань, 2000. – С. 47–48.
8 Открытие Казанской духовной академии. –Б/м. – Б/г. – С. 59.
9 НА РТ. Д. 464. Лл 34–35; Д. 589. Лл. 42–43.
10 Знаменский П.В. История Казанской духовной академии… – С. 10.
11 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
12 Харлампович К.В. Казанская духовная академия. (1842-1907 гг.). Исторический очерк. // Православная богословская энциклопедия. – СПб., 1907. – Т. VIII. – С. 744.
13 Там же. – С. 740.
14 Гвоздев И.А. 25-летие Казанской духовной академии. – Казань, 1868. – С. 49.
15 Batunsky, Mark. Russian Missionary Literature оn Islam // Zeitschrift fuer Religions und Geistesgeschichte. 1987. – № 38. – S. 261.
16 Алексеев А. К проблеме культурного диалога: ислам и Казанское миссионерское исламоведение // Ислам в советском и постсоветском пространстве: история и методологические аспекты исследования: Материалы Всероссийской конференции «Ислам в советском и постсоветском пространстве: формы выживания и бытования», Казань, май
17 Валеев Р.М. Из истории казанского востоковедения середины – второй половины XIX в.: Гордий Семенович Саблуков – тюрколог и исламовед. – Казань, 1993. – С. 7; НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 898. Лл. 11 – 11об.
18 Колесова Е.В. Указ. соч. – С. 64.
19 Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за
20 Григорьев А.Н. Христианизация нерусских народностей как один из методов национально-колониальной политики царизма в Татарии // Материалы по истории Татарии. Вып. 1. – Казань, 1948. – С. 261; Спасский Н.А. Просветитель инородцев Казанского края Николай Иванович Ильминский. – Самара, 1900. – С. 32-33; НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
21 Смоленский С.В. В защиту просвещения восточно-русских инородцев по системе Николая Ивановича Ильминского. – СПб., 1905. – С. 5.
22 Знаменский П.В. На память о Николае Ивановиче Ильминском. К двадцатипятилетию Братства Святителя Гурия. – Казань, 1892. – С. 82-83.
23 Крачковский И.Ю. Очерки по истории русской арабистики // Избр. соч. – Т. V. – М. –Л., 1958. – С. 125-126.
24 Там же. – С. 127.
25 Знаменский П.В. История Казанской духовной академии… – С. 405-407.
26 Остроумов Н.П. Воспоминания о миссионерском противомусульманском отделении при Казанской духовной академии // Православный Собеседник. – 1892. – Ч. 1. – С. 132.
27 Крачковский И.Ю. Чернышевский и ориенталист Г.С. Саблуков // Избр. соч.: В 6-ти т. – М. –Л., 1958. – Т. 1. – С. 218; Более подробно см. работы Валеева Р.М.
28 Казанская духовная академия. Исторический очерк. – Казань, б/г. – С. 746; Валеев Р.М. Из истории казанского востоковедения середины – второй половины XIX в.: Гордий Семенович Саблуков – тюрколог и исламовед. – Казань, 1993.
29 Знаменский П.В. История Казанской духовной академии за первый (дореформенный) период ее существования (1842-1870 гг.). – Казань, 1892. – Вып. I. – С. 408.
30 Миссионерское отделение при Казанской духовной академии и внутренняя миссия в России // Церковно-общественная жизнь. – 1906. – № 18. – С. 634–636; – № 19. – С. 654.
31 Знаменский П.В. История Казанской духовной академии за первый (дореформенный) период ее существования (1842-1870 гг.). – Казань, 1892. – Вып. I. – С. 158.
32 Там же. – С. 162.
33 Харлампович К.В. Казанская духовная академия. (1842-1907 гг.). Исторический очерк // Православная богословская энциклопедия. – СПб., 1907. – Т. VIII. – С. 709.
34 Крачковский И.Ю. Очерки по истории... – С. 126.
35 Православный собеседник. – 1880. – Ч. 1. – С. 296-297.
36 Остроумов Н.П. Воспоминания… – С. 132.
37 Харлампович К.В. Указ. соч. – С. 748.
38 История отечественного востоковедения с середины XIX века до 1917 года. – М., 1997. – С. 38.
39 Григорьев А.Н. Христианизация нерусских народностей как один из методов национально-колониальной политики царизма в Татарии (с половины XVI в. до февраля
40 Знаменский П.В. На память о Николае Ивановиче Ильминском. К двадцатипятилетию Братства Святителя Гурия. – Казань, 1892. – С. 156-161.
41 Там же. – С. 186.
42 Харлампович К.В. Указ. соч. – С. 710.
43 Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за
44 Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за
45 Терновский С.П. Историческая записка о состоянии Казанской духовной академии после ее преобразования. 1870-1892. – Казань, 1892. – С. 21, 30.
46 Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за
47 Отчет о состоянии Казанской духовной академии за 1877-1878 учебный год. – Казань, 1878. – С. 34-35.
48 НА РТ. Ф. 967. Оп. 1. Д. 17. Лл. 16–16 об.
49 Отчет о состоянии Казанской духовной академии за 1879-1880 учебный год. – Казань, 1880. – С. 31-35.
50 Терновский С.П. Указ. соч. – С. 430.
51 Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за