Особенности греческой грамматики и проблема перевода Нового Завета на церковнославянский язык

«Исследуйте Писания…»

(Ин.5: 39)

Так говорил Господь Иисус Христос, обращаясь к неверящим Ему иудеям. В определенной мере эти слова относятся и к Его последователям. Апостол Павел, прощаясь с ефесскими пресвитерами, говорил: «И ныне предаю вас, братия, Богу и слову благодати Его, могущему назидать [вас]…» (Деян. 20: 32). А что, как не Евангелие, является эти словом? И для того, чтобы сохранить его и передать последующим поколениям, оно записывается. Изначально все Священные книги Нового Завета (кроме Матфеева Евангелия) были написаны на греческом языке, который, соответственно, и служит первейшим средством объективного и правильного их понимания. А так как христианство предназначено для всех народов без исключения (Мф. 28: 19), то и, естественно, Священное Писание необходимо было перевести на языки этих народов. Существует множество переводов книг Священного Писания Нового Завета (сирийский, коптский, армянский, грузинский, эфиопский, арабский, латинский, готский, славянский и др.), которые не только отличаются между собой, но и, более того, если мы попытаемся восстановить по ним греческий оригинал, возникнет весьма большое количество несоответствий. Объясняется это, во-первых, границами возможностей того или иного языка, во-вторых, ментальностью народа, для которого делался перевод. (Отсюда очевидна важность специального изучения греческого новозаветного языка для точного постижения новозаветных писаний, или в экзегетических целях).

Плодом моравской миссии Кирилла и Мефодия явился полный перевод Библии (кроме Маккавейских книг) в период 863-885 гг. Формальные структуры церковнославянского и греческого языков очень близки по всем основным признакам. Части речи, в общем, одни и те же: глагол (изменяется по временам и наклонениям, различаются лицо и число), имена (существительное и прилагательное, включая причастие, изменяются по числам и падежам), местоимения (личные, указательные, вопросительные, относительные; изменяются по родам, падежам и числам), числительные (склоняются), предлоги, наречия, разнообразные союзы и частицы. Но как и любой другой язык, на который переводится старославянского – того языка, которым и была переведена греческая Библия), имеет свои границы возможностей и не может, как мы это увидим ниже, передать всех нюансов греческой грамматики.

Цель нашей работы – показать на примере нескольких стихов из Священного Писания Нового Завете способы выражения церковнославянским языком некоторых особенностей греческой грамматики. Мы рассмотрели: 1) способы выражения греческого субстантивированного инфинитива, проведя параллельно сопоставление с Синодальным переводом; 2) вопрос, связанный с передачей в церковнославянском языке форм греческого медиального и пассивного залогов; 3) способы выражения придаточных предложений с союзами ina( opwj( mh, и т.д.; 4) отношение между церковнославянским оборотом “дательный самостоятельный” и греческим Genetivus absolutus.

В Евангелии от Марка (16: 19) встречаем следующее несоответствие текста оригинала и перевода: "o, me.n oun Kurioj( meta. to. lalh/sai auvtoij( avnelhmfqh eij to.n ouranon", буквально «Итак, Господь [Иисус] после того, как он сказал им, был взят на небо…». Церковнославянский перевод: : Гсдь же бо6 по глголанjи къ нимъ вознесеся на нбо. Из вышеприведённого примера можно выделить два момента несовпадения.

1. Мы встречаемся с такой конструкцией как «meta. to. lalh/sai» - так называемый субстантивированный инфинитив. Понятно, что такая форма инфинитива в предложении может выступать в функции существительного. Если же при этом употребляется ещё и предлог, то такая конструкция заменяет придаточное предложение и роль логического сказуемого выполняет инфинитив. Следует отметить, что славянский перевод воспроизводит конструкцию «meta. to. lalhsa» как отглагольное существительное (по глаголании), и Синодальный перевод совпадает с ним: «после беседования». Но в этом же Евангелии (1: 14) видим другой возможный перевод данной конструкции: «meta. de. to. paradoqе/nai ton. VIwannеn», срв. церковнославянский текст - по предании же Иоаннове и Синодальный перевод: «После же того, как предан был Иоанн…». Таким образом, существует два способа передачи субстантивированного инфинитива: 1) при помощи отглагольного существительного и 2) с помощью придаточного предложения. Как более древний язык, церковнославянский пользуется свёрнутыми формами, в отличие от русского.

2. Нельзя не заметить, что аористная пассивная форма anelhfqh переводится на славянский глаголом на -ся. В Деяниях (22: 30) опять встречаем подобное явление: «boulomenoj gnwnai to. asfalej( to. ti katеgoreitai para. twn VIoudaiwn». Церковнославянский перевод: хотя разумэти истину, чесо ради оклеветается от иудеи. Греческий пассив может также передаваться в церковнославянском пассивными причастиями прошедшего времени со вспомогательным глаголом – так называемое «описательное спряжение» (peripеrastica). Например, в первом послании ап. Павла к Тимофею (3: 16): «oj efanerwqе en sarki,( edikaiwqе en pneumati( wfqе aggeloij( ekеrucqе en eqnesin episteuqе en kosmw|( anelе,fqе en doxе». (Постановка относительного местоимения «от» вместо ожидаемого «Qeoj» объясняется в данном случае разночтением. В majority text и вариантах издания Textus Receptus -Qeoj efanerwqе)) Или Рим. (3: 2): «prwton men gar( oti episteuqеsan ta. logia tou/ Qeou - первеэ бо, яко вверена быша имъ словеса божия.

Некоторые исследователи считают, что переводчики Священного Писания передавали иногда страдательные глаголы описательными выражениями, но гораздо чаще – формами возвратного глагола; говорят о равнозначности употребления возвратной формы в смысле страдательного залога и описательных форм (страдательное причастие + вспомогательный глагол). Другие исследователи не согласны с таким мнением и считают, что чем дальше в древность, тем сильнее видна разница между формами составного сказуемого и простыми глаголами. Называя древнейшее причастие промежуточной формой, близкой и глаголу и имени, отмечают, что в древности страдательные причастия были ближе к именам прилагательным и менее предикативны, чем современные причастные формы и потому не склонны к слиянию со вспомогательным глаголом.¹

Другая возможность перевода греческого пассива на церковнославянский – форма 3-го лица множественного числа с невыраженным субъектом, например, Мф. 14: 11: «kai.hnecqh h kefalh autou/ epi pinaki» – «и принесоша главу его на блюде». Или Мф. 19: 13: «proshnecqh autw| paidia ina taj ceiraj epiqh autouj» / приведоша къ нему дети,  да руцэ возложить на нихъ. Следует отметить, что финальное греческое предложение (то есть содержащее в себе цель, стремление достигнуть или предотвратить какой-нибудь результат или течение действия и имеющее в начале союз ina) по-славянски переводится с «да». Но это не исключает других случаев, так как «да» может также переводить союзы «opwj» - на тот конец, чтобы, дабы; «mh» - чтобы не; «mhde», «ei mh». Мф. 6: 16: «afanizousi gar ta. proswpa autwn opwj (чтобы этим способом, чтобы таким образом, как бы им) fanwsi toij anqrwpoij nеsteuontej» / помрачаютъ бо лица своя да явятся челвекомъ постящеся; Евр. 3:12: «blepete adelfoi. mh pote estai en tini umwn kardia ponhra. apistiaj» - Блюдите, братие да не когда въ некоемъ от васъ сердце лукаво, (исполнено) неверия.

Также славянским «яко» переводятся, кроме указанных выше финальных союзов, ещё: 1) «wz temporale»=когда, егда, например, Лк. 1: 23: «kai egeneto wj eplhsqhsan ai hmerai thj leitourgiaj autou/ aphlqen» - и бысть яко исполнишася дние службы его, иде; Ин. 11: 32: h,oun Mariam wj hlqen( opou o`‘ VIisouj idousa autwn epesen  - Мария же яко прииде, идеже бе Иисусъ, видевши его, паде»=как, каким образом (образ или способ действия), например, Лк. 8: 47: «dh hn aitian hyato autou/ aphggeilen autw| enwpion pantoj tou/ laou/( kai. wj iaqе paracrhma  /  еяже ради вины прикоснуся ему, поведа; 3) «wz comparativum»=как, как бы: в смысле уподобления – либо реальное тождество, либо только мысленное уподобление, основывающееся на субъектном сопоставлении. И в том и в другом случае «wz comparativum» употребляется в эллиптической форме предложения (то есть слова, общие и главному и придаточному предложениям опускаются). Мк. 12: 31: «agaphseij ton plhsion sou wj seauton» - возлюбиши ближняго своего яко самъ себе; Лк. 6: 22: «kai. ekbalwsin to. onoma umwn wj ponhron» - пронесуть имя ваше яко зло (=как обыкновенно бесчестят и выставляют на позор всякое зло) и так далее.

При числительных «wj» - «яко» - соответствует русскому «около, до». Апок. 8: 1: «egeneto sigh en tw|ouranw| wj hmiwrion» - бsсть безмолвие на небеси яко полъ часа.

Впрочем, чаще в этих случаях употребляется в Новом Завете «wsei», например, Лк. 1: 56: «emeine de. Mariam sun auth wsei mhnaj treij» - пребsсть же мариамь съ нею яко три месяцы

Придаточное предложение с «да» может передавать также греческий инфинитивный оборот «accusativus cum infinitivo» - винительный с инфинитивом. Мк. (7: 27): «afej prwton cortasqhnai ta. tekna» - остави, да первее насытятся чада

Таким образом, способов передачи оттенков подчинительной связи в церковнославянском языке гораздо меньше, чем в греческом. Церковнославянский язык непоследователен в передаче многообразных греческих придаточных предложений. Такой оборот, как «дательный самостоятельный», имеет такую функциональную близость к греческому Genetivus absolutus, что его можно считать особым синтаксическим заимствованием. Тем не менее этим оборотом может переводиться и греческий субстантивированный инфинитив. Например, в Мк. 2: 15, где стоит оборот «kai egeneto en tw|katakeisqai auton», славянское Евангелие переводит его как и бысть возлежащу ему, то есть дательным самостоятельным.

Из вышесказанного можно сделать вывод о том, что конструкция «дательный самостоятельный» не является заимствованием из греческого, т.к. имеет широкое употребление в церковнославянском, передавая и другие греческие обороты.

Несомненно, что церковнославянский язык Священного Писания сформировался под влиянием греческого. Трудности, возникающие при переводе с оригинала, разрешаются в церковнославянском разнообразными способами, и мы, в основном, не наблюдаем полного совпадения способов выражения грамматических и синтаксических конструкций. Если же наблюдается обратное, то об этом очень хорошо говорит Е.М. Верещагин: «Разительное совпадение синтаксических структур греческих и славянских текстов объясняется поэтому не воздействием одного языка на другой, не калькированием, а тем важным психолингвистическим феноменом, согласно которому при двуязычии некоторые языковые модели обеспечивают произведение речи на двух языках».

Примечания

1 Чевела О. В. Лингвистические особенности перевода паримий и гимнов в составе Триоди Цветной. – Казань: Изд-во Каз. Гос. Ун-та, 2000. – С. 121-122.