Русская рукописная книга — явление исключительное. Наши предки любили и почитали ее, отсюда отношение к ней как к произведению искусства, в котором содержание и форма являют единое целое. Задаче — служить просвещению — в книге подчинялось все. "Убранство" книги — миниатюра, заставка, инициал и даже переплет — должны были помочь читателю правильно разобраться в написанном, вовремя приостановить чтение, задуматься над какой-то мыслью, показать начало новой логической части. Размышляя над символикой орнамента русской рукописной книги, Н.К.Голейзовский пришел к выводу, что образ, создаваемый орнаментом, "ненадолго отвлекал внимание читателя от содержания книги и переключал его сознание в область ассоциаций, давая пищу для размышлений и одновременно кратковременный отдых от чтения. Найденные в результате мысленного поиска символические параллели возвращали читателя к тексту уже обогащенным, нацеливали на выявление скрытых, глубинных его знаний и освещали прочитанное новым светом и под определенным углом зрения"[1, с. 231 – 232]. Книжный орнамент давно является предметом пристального внимания и изучения. Но особый интерес к нему возник во второй половине XIX века. Сначала В.И.Бутовский (1870), а затем и В.В.Стасов (1887) опубликовали большие альбомы заставок и инициалов русских рукописных книг. Эти работы подтолкнули к серьезному исследованию художественного оформления рукописной книги многих ученых: Ф.И.Буслаева, А.И.Соболевского, Н.П.Кондакова, В.Н.Щепкина, А.И.Успенского и других. Но при этом лишь некоторые из них, например, И.А.Шляпкин, опирались на научные открытия и находки В.В.Стасова. Он так рассуждал об орнаменте как важном элементе рукописной книги: "Орнаменты всех вообще народов идут из глубокой древности, а у народов древнего мира орнамент не заключал ни единой праздной линии: каждая черточка тут имеет свое значение, является словом, фразой, выражением известных понятий, представлений". “На орнамент русской рукописной книги нельзя смотреть как на "мелочи", как на изящные игрушки и капризы древних наших рисовальщиков <...> украшение книги и ее содержание — это "нечто целое", "художественная масса", крупная и значительная, которая выражает народное настроение, вкус и дух”[6, ст. 207].

Бесспорно, что первые образцы книжных украшений, как и сама книга, были принесены на Русь вместе с письменностью, с книгами. Они были скопированы русскими художниками из древних болгарских оригиналов, болгарские художники, работавшие над этими последними, скопировали этот орнамент из каких-либо греческих книг. Таким образом, перед нами византийский орнамент, несколько огрубевший, слегка кое в чем измененный, но в общем сохранивший свои типические особенности. Характерным для орнаментального искусства Византии остается причудливая роскошная узорчатость, заимствованная у персов. Для Византии наиболее всего характерен геометрический и зооморфный орнамент в сочетании с человеческими фигурами, чем растительный. Растительные же формы сильно стилизованы.

Растительные мотивы в византийской орнаментики несложны и разделяются на простейшие элементы - пальметику, полупальметику и стебель, образующие немногие комбинации. Они широко распространены в искусстве средневековья, в том числе и византийской орнаментальной флоре.

К наиболее распространенным  в  византийском  орнаменте  относятся

Пальметки - а) пятилепестковые, где нижняя пара лепестков образована спирально закрученными усиками; б) трехлепестковые; нерасчлененные пятилистники, вписанные в ромбические фигуры. Подобная пальметика ("византийский цветок") - излюбленный мотив орнаментики греческих  рукописей XI - XII вв. Характерен также для Византии меандр.

Но это совсем не значит, что древнерусский рукописный орнамент является полностью заимствованным. Для первых русских книг характерно употребление византийских орнаментов (например, инициалы Остромирова евангелия), но со временем начинают преобладать растительные мотивы, т.к. орнамент — явление не только и не столько книжное... Создавая новые книги, писцы и изографы сразу при помощи украшений наполняли их народным духом, народной традицией, определенным смыслом. В рукописной книге все изображения были тесно связаны с ее важнейшими мотивами и имеют практическое назначение.

Мы обратимся к самым распространенным и разнообразным украшениям рукописной книги — инициалам (от латин. initium — начало) или буквицам — это обыкновенно большие и изукрашенные заглавные буквы. Выполнялись они киноварью, использовались также желтая, голубая и зеленая краски, а иногда и золото. С их помощью отмечали начало текста, глав, чтений, песнопений и т.п. Начальные буквы, написанные иначе, чем основной текст, встречаются уже в древнейших греческих и латинских рукописях V – VI веков.  Развиваясь, инициалы стали со временем одним из важнейших элементов украшения рукописи, неотделимым от ее содержания. И особенно ярко эта взаимосвязь инициала и текста проявилась в русской рукописной книге. Создавая инициал, изограф или писец должны были помнить, что в основе этого орнамента — буква, и поэтому необходимо сохранить ее начертание. С одной стороны, это сдерживало фантазию художника, но вместе с тем, давая общий рисунок орнаменту, фигуре буквы, вносила в него разнообразие.  

   В одной и той же рукописи разные по величине и оформлению инициалы несли разную смысловую нагрузку. Большие красочные инициалы располагались перед каждой самостоятельной частью, главой произведения. Были и мелкие, обычно киноварные, реже чернильные инициалы, помещаемые обычно перед важным эпизодом. В Евангелиях – апракос,  которые содержали чтения на каждый день насчитывалось несколько сот больших инициалов. К примеру, в Евангелие – апракос чаще всего служили инициалами буквы Р и В (так начинались чтения "Рече Господь" и “Въ оно  время”).

И что удивительно, сколько раз ни повторяется в рукописи инициал, всякий раз он дает самые разнообразные рисунки. Понимание этого заключено в тесной связи творчества писца, изографа с народной, глубинной, традиционной культурой. В ранних инициалах наблюдательный читатель увидит тесную связь с плетением, витьем, вязанием, ткачеством. Мотивы вышивок и  плетения подчиняются той же классификации что и инициалы. В.В.Стасов писал, что “главнейшие и характернейшие фигуры наших вышивок имеют самое близкое сходство  с  орнаментами и заглавными буквами наших рукописей XII – XIV веков”[6, ст. 193]. Это определенное смысловое дополнение, идущее не только от содержания книги, но и от жизни.

Инициалы столь разнообразны, что классифицировать их достаточно сложно. Поэтому существующие названия их условны и, как правило, даются по доминирующему признаку. Но, несмотря на некоторую условность, такая классификация помогает изучению инициалов, как части книжного орнамента.

Широко распространены инициалы геометрические, строящиеся из разнообразных линий: прямых, кривых, ломаных. Простейшей разновидностью является жгутовый, образованный из двух перевивающихся полос. Более сложная разновидность, — плетеные инициалы: здесь увеличивается число сплетаемых полос. И плетеный, и жгутовый мотив использовался как в изображении мачты буквы, так и других элементов инициала.

Уже простое переплетение двух – трех полос давало возможность построения весьма сложных и затейливых инициалов, а увеличение полос открывало возможности для построения самых разнообразных сеток и решеток. Сложное или простое витье, заключенное в рамку контура буквы, размещение небольших кружочков, похожих на жемчужинки вдоль вьющегося жгута, дополнение растительными мотивами — позволяло делать инициалы не похожими друг на друга. Именно в геометрических инициалах ярко воспроизводится свивание, плетение, продергивание нити, постоянно встречающиеся в быту, в ремеслах: в свивании веревок, плетении кос, лаптей, в ткачестве и т.п.

Не менее разнообразны инициалы растительные, в которых можно увидеть различную степень условности изображения — от полной стилизации до реализма.  

 В зооморфных инициалах изображены как реальные, так и фантастические животные. Особенно распространены орнитологические инициалы. В древнерусском искусстве идея неба выражалась в образе птицы, единственном живом существе способном подниматься в небо, к облакам. Птицы являлись как бы посредниками между небом и землей. В изображениях птиц часто их хвост и крылья переходят в растительный орнамент с листьями, переплетающимися стеблями и цветами, символизирующий бурный рост растений.

     В рукописных книгах XII-XIV веков, особенно новгородских и псковских (а именно эти районы не пострадали от монголо-татарского нашествия), встречаются так называемые тератологические, чудовищные, инициалы. В их основе лежали причудливые сплетения из фантастических зверей и птиц, словно перетянутых ремнями, похожие то на драконов, то на грифонов, или, по крайней мере, головы, хвосты, лапы этих чудовищ, слитые в одно целое с ремнями. Элементы, принадлежащие этому стилю, почти не проникшему в византийское искусство, имели значительное распространение в Восточной Европе. Его мы встречаем, кроме русских и  южнославянских рукописей, в орнаменте вещей датско-скандинавского происхождения эпохи викингов (IX и Х вв.). В русских рукописях второй половины ХШ в. и всего XIV в. орнамент главным образом — чудовищного стиля, сравнительно однообразный. Российский искусствовед Н.П.Киселев дал интересное описание инициала этого стиля: "Чудовище с крылатым телом птицы, но головою звериного облика, имеющее небольшие круглые ушки на затылке, глубокую пасть и востроносое рыло. Эти существа нередко имеют и когтистые звериные лапы, а хвосты и крылья, переходящие в плетеные жгуты, придают им до известной степени еще и змеиный, точнее драконообразный облик. <...> Плетенка ... подобно путам, охватывает животное за наиболее уязвимые места — ноги, крылья, шею. <...> Попавшие в плетеные путы животные отчаянно, порой, с яростью борются с этими путами; неестественно выгибаясь, они кусают себя за шею, пожирают листву и отростки плетенки, от чего петли жгутов на их шеях и ногах затягиваются еще прочнее, не оставляя надежды на спасение"[2, с. 176 – 177].                            

Очень близки к тератологическим антропоморфные инициалы, состоящие из тех же элементов, но чудовища имеют или человеческие лица, или человеческие туловища. И антропоморфные, и тератологические инициалы часто дополнялись растительными мотивами.  Одним из наиболее интересных типов инициалов являются сюжетные, изображающие людей в какой-то определенной ситуации. Это реальные бытовые сценки, а фигуры людей нарисованы так, что легко угадывается та или иная буква. По существу, это своеобразные миниатюры. Например, инициал с изображением пророка Давида сидящим держа развернутый свиток в руке   (Псалтирь с возследованием, 1480-е годы) совмещает в себе функции буквы и миниатюры. Но художник  иногда забывает об остове инициала. В результате, о том, какая это буква, можно догадаться только по содержанию.  К сожалению, сюжетные инициалы довольно редко встречаются в рукописных книгах.         Л.П.Жуковская выделила также узорные инициалы. Эти инициалы характеризуются сложным динамичным орнаментом, состоящим из причудливых линий. При таком исполнении контуры букв приобретают изысканность и красоту ювелирных изделий. Л.П.Жуковская также назвала такие инициалы эмальерными, поскольку техника их исполнения напоминала технику русской перегородчатой эмали.

Существует три точки зрения на истоки русского орнамента:

1.  В.В.Стасов доказывал, что это наполненный глубоким содержанием, "уцелевший осколок древнего мира, значение которого давным-давно совершенно потеряно". А если так, то "невозможно предположить, чтобы орнамент и заглавные буквы, встречаемые в рукописях этих двух веков, были изобретены именно только в течение этих столетий, потому что многие из их основных элементов встречаются уже ранее... и восходят по рисункам своим до первых столетий исторической Древней Руси"[6, ст. 197]. Он заметил в "Микулином" Евангелии XIV века определенную последовательность и симметрию в расположении инициалов, с явно обозначенным центром. Прочитать эту композицию ему не удалось, но она стала важной частью теории ученого о связи книжного орнамента не только с христианством, но и с более ранними — языческими  традициями. А также тесной связью с содержанием [7, ст. 843 – 847]. Академик Б.А.Рыбаков в своих статьях, докладах и книге о стригольниках он попытался показать семантику тератологических орнаментов новгородских рукописных книг XIV века [4, с. 155 - 160].

 2. Противоположного мнения придерживался русский палеограф В.Н.Щепкин, категорично утверждавший, что никаких логических, смысловых положений примысливать орнаменту нельзя [9, с. 172]. А Н.Н.Розов назвал тератологический орнамент парадоксом русской книги ХI-ХVI веков [3, с. 172].

 3. Н.К.Голейзовский и Н.П.Киселев увидели в инициалах исключительно христианскую символику. По мнению Н.К.Голейзовского, это был способ выражения сокровенных философских идей, отклик искусства на духовные проблемы, волновавшие русских людей. Птица — традиционный образ человеческой души; голубь — Евангельский образ Святого Духа; змея — символ мудрости; лев — символ царского величия. То есть все чудовища — это своеобразная персонификация духовных сил христианского мира [1, с. 202 – 207].         Н.П.Киселев считает, что в инициалах рукописной книги ХI-ХIV веков (в частности, в плетеном орнаменте) "в образно-символической форме выражена идея победы и конечного торжества христианского вероучения над противоборствующими ему стихиями мира"[2, с. 170].          

Рассмотрев инициалы в сопоставлении с мотивами произведений народного прикладного искусства с одной стороны и основными христианскими мотивами с другой, мы приходим к следующему выводу. Справедливы 1 и 3 точки  зрения ученых: имея глубинные народные мифопоэтические корни, эти мотивы впоследствии дополнились и обогатились христианским смыслом. Это было свойственно на определенном этапе древнерусской культуре (для сравнения, св. Власий считается покровителем скота, как бы приняв на себя функции Велеса), языку (ср. наполнение христианским смыслом слов «Слово», «Свет» и т.д.) [Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. В II т. М., 1998г.]

Одно не вызывает сомнений, инициал — это своеобразный кроссворд, загаданный нашими предками. Но для его решения нужно хорошо знать не только содержание книги, понимать смысл написанного, но попытаться проникнуть в мир человека той эпохи. Изначальное единение азбуки, инициала, книги вновь и вновь побуждает нас к познанию смысла старой рукописной книги, через искусство которой мы можем познать высокий смысл и назначение древнерусской (истинно славянской) азбуки, созданной в 863 году Константином Философом.

Литература:

1.  Голейзовский Н.К. Семантика новгородского тератологического орнамента//Древний Новгород. История. Искусство. Археология. Новые исследования. М., 1983.

2.   Киселев Н.П. Орнамент малоизвестной новгородской рукописиXII века// Древний Новгород. История. Искусство. Археология. Новые исследования. М., 1983.

3.  Розов Н.Н. Архитектурные фронтисписы русских книг XI – XIV веков// Средневековая Русь. М., 1974.

4.   Рыбаков Б.А. Антицерковное движение стригольников // Вопросы истории, 1975. № 3. Он же. Стригольники: русские гуманисты XIV столетия. М., 1993.

5.   Соболевский А.И. Славяно-русская палеография. С-Пб., 1908.

6.   Стасов В.В. Русский народный орнамент (шитье, ткани, кружева)// Стасов В.В. Собрание сочинений. 1847 – 1886. Т. I. Художественные статьи. С-Пб., 1894.

7.  Стасов В.В. Картины и композиции, скрытые в заглавных буквах древних рукописей // Стасов В.В. Собрание сочинений. 1847 – 1886.   Т. I. Художественные статьи. С-Пб., 1894.

8. Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. В II т. М., 1998г.

9. Щепкин М.В.  Тератологический орнамент // Древнерусское искусство. Рукописная книга. М., 1976.