М.А.Машанов и процесс изучения ислама в Казанской духовной академии |
Марс Забирович ХАБИБУЛЛИН
В середине XIX - начале XX в. исламоведение превратилось в одну из ведущих отраслей отечественного востоковедения. Особая роль в изучении ислама принадлежит Казанской духовной академии. Наиболее заметными знатоками ислама были Г.С.Саблуков, Н И. Ильминский, Е А. Малов, Н. П Остроумов, П. К. Жузе, М. Г. Иванов, А. А. Архангельский, М. А. Миропиев, Я.Д.Коблов и др.1 . Как отмечал М. А. Батунский, студенты и преподаватели противомусульманского отделения Казанской духовной академии являлись первыми в России профессиональными миссионерами-исламоведами2 .
Казанская духовная академия была основана в
Работа по открытию отделений, связанных с изучением языков для миссионерских целей, началась уже в
Дело началось преподаванием в
Эти обстоятельства, главным образом по мысли и настоянию Преосвященного Григория и Н.И.Ильминского, вынудили изучение миссионерских предметов выделить в особое миссионерское отделение8 . В
В начальный период существования миссионерского отделения происходило постепенное накопление фактического материала, в том числе и мусульманских источников, и отход от некоторых псевдонаучных положений из истории ислама11 . Деятельность противомусульманского отделения, по мнению Е.В.Колесовой, способствовала формированию в последней трети XIX в. профессионального миссионерского исламоведения12 . Свидетельством роста его репутации явилось приглашение принять участие в подготовке III-го международного конгресса востоковедов, который проходил в Петербурге в
С целью сбора информации о Востоке и исламе и с целью знакомства с постановкой миссионерской работы католического духовенства Н. И. Ильминский был командирован Советом академии на два с половиной года в арабские страны, где ему пришлось совершенствоваться в изучении арабского языка с целью наиболее всестороннего и целостного изучения мусульманских источников по исламу14 . Здесь надо указать на то, что эта поездка была первым в России случаем отправки за границу в научную командировку преподавателя духовного учебного заведения15 . Н. И. Ильминскому предписывалось за время путешествия основательно изучить арабский язык, ”историю Магомета, магометанской веры и ее сект... изучить магометанскую веру по ее источникам, вникнув при этом в ее слабые стороны и указав удобнейшие способы выйти из нее в христианство... приготовлять материалы для составления удовлетворительной антикораники... заняться основательным изучением турецкого языка... досужие часы употребить на изучение персидского языка... также еврейского... составить особый сборник наиболее полезных наблюдений и открытий по части литературы и древностей... посещать в Сирии и в Египте древние храмы, обратить внимание на древние в них манускрипты и утвари...”16 .
Другим известнейшим представителем казанского исламоведения второй половины XIX в., без сомнения является крупнейший арабист Г. С. Саблуков. Он был переведен из Саратовской семинарии в Казанскую духовную академию в
Высоко оценивая плодотворную деятельность Г. С. Саблукова, И Ю. Крачковский впоследствии отмечал: “Только Г. С .Саблукову удалось создать некую традицию арабистики и исламоведения в Казанской академии. Известная преемственность сохранялась здесь до Октябрьской революции, хотя лица, сменявшие его в преподавании, не всегда стояли на высоте его фактических знаний и добросовестного, в меру его понимания, подхода. Наиболее выдающимися представителями были три последовательно сменивших его преемника”. Это были Е.А.Малов, Н.П.Остроумов и М. А. Машанов21 .
Казанские исследователи второй половины XIX - начала XX в. рассматривали ислам как своеобразную культуру, религиозную идеологию и государственно-политическую организацию. Развитие ислама они в основном изучали в отрыве от породивших ее социальных отношений, а возникновение самого ислама связывали преимущественно с деятельностью Мухаммада. Преподаватели Казанской духовной академии оценивали ислам, в первую очередь, исходя из интересов христианского миссионерства22 . “Исламоведческая ориентация казанских исследователей в немаловажной степени оформлялась и углублялась под влиянием восточной политики самодержавия, колониально-национальной политики царизма, изменением во второй половине XX в. методов миссионерской деятельности. Работы казанских исламоведов-миссионеров несут в себе соответствующее идейное содержание, вытекающее из общественно-экономических условий пореформенной России... Миссионерская подоплека изучения ислама в той или иной степени станет ясной, если учитывается “социальный заказ” официального российского общества. Тематика русского исламоведения в известной степени была детерминирована потребностями официальной буржуазно-дворянской идеологии. Такая связь объясняется спецификой предмета исламоведения. Данная тема имела не только научно-исследовательскую значимость, но также несла в себе общественно-политическую нагрузку”23 . На огромное влияние государственной политики на исламоведение указывал и И. Ю. Крачковский. Выделяя особенности казанской школы в XIX в., он подчеркивал, что здесь “требования научного востоковедения всецело приносились в жертву действительным или мнимым требованиям государственной жизни”24 . Данной точки зрения придерживается и Е.В.Колесова: “Казанское миссионерское востоковедение формировалось как прикладное востоковедение, призванное способствовать христианизации национальных окраин Российской империи. Учебно-педагогическая и научная деятельность Г. С. Саблукова, Е. А. Малова, Н. П. Остроумова, М. А. Машанова способствовала тому, что изучение ислама на противомусульманском отделении Казанской духовной академии являлось самостоятельной исследовательской темой... Хотя в изучении и интерпретации ислама отдельными представителями миссионерского исламоведения существовали определенные различия, миссионерские идеологические потребности и задачи обусловили общее характерное отношение к предмету исследования, особенностям исламоведческой проблематики, методическим приемам и полученным выводам”25 .
Чтобы иметь более четкое представление об основных направлениях научных исследований, о конкретной тематике и о самих исследованиях, целесообразно обратиться к основным периодическим изданиям, выпускаемым под эгидой Казанской духовной академии, где публиковались практически все преподаватели этого вуза и даже студенты. Поэтому можно сказать, что в “Православном собеседнике” и “Миссионерском противомусульманском сборнике”, как в зеркале, отражались проблемы казанского исламоведения. Публикации этих изданий, безусловно, были связаны с той миссионерской политикой, которую стало проводить царское правительство с середины XIX в. по отношению к иноверцам Российской империи.
Правда, первоначально содержание журнала “Православный собеседник” не отличалось противомусульманским характером. Целью журнала являлось не только распространение знаний о христианской вере среди широких слоев нерусского населения, но и сохранение веры. Он старался защитить устои христианской веры от нападок других религиозных систем и стремился сгладить возникшие противоречия в самом христианстве. Забота об издании данного журнала была возложена на Казанскую духовную академию. “Поручить Казанской духовной академии, как еще не занятой повременным изданием, издавать духовный журнал с преимущественным направлением его против раскола и в то же время предписать редакциям существующих уже духовных журналов чаще помещать в него между прочим статьи, могущие служить ко вразумлению раскольников. Лучшие из таковых статей перепечатывать в Синодальной типографии и рассылать по церквам, особенно где есть раскольники”26 . Открытие журнала произошло 18 мая
“Православный Собеседник” издавался до
В журнале также освещались многие сюжеты мусульманской религии, которые хоть каким-то образом вызывали некоторое сомнение в их правдивости и истинности. Среди авторов такого рода статей можно назвать преподавателей Казанской духовной академии: видного идеолога правоцерковных кругов М. А. Миропиева, историка, доктора богословия Ф.А.Курганова, Г. С. Саблукова, М. А. Машанова и др.33 .
В
Очень много статей напечатал в журнале Е. А. Малов, среди них - ”О таинственной книге Гиллиюн (Против мухаммедан и евреев)”37 , в которой он указывает на еще один нечестивый поступок Мухаммеда. “Нам думается, - пишет он, - что название таинственной книги Гиллиюн объяснилось, и мы уверены, что читатели согласятся с нами в том, что это название есть только искажение Мухаммедом той священной для христиан книги, которую они называют Евангелион - Евангелием”38 . В работе “ Мухаммеданский Букварь (Миссионерско-критический очерк)”39 Е. А. Малов раскритиковал весь татарский букварь путем выявления многих недочетов и неточностей. Например, он выступал против механического заучивания: “Самые молитвы в Мухаммеданском Букваре положительно недоступны пониманию детей, т.к. все они, кроме похоронной в переводе и на татарском языке, изложены на арабском языке, неизвестном для неграмотных татар и их детей”.40 Его труды были направлены и против евреев, ярким свидетельством этого является статья “О превосходстве Моисея пред всеми пророками. (Библейско-экзегетическое исследование против евреев)”41 .
Наиболее четко отражал основные тенденции становления и развития казанского исламоведения журнал-сборник “Миссионерский противомусульманский сборник”. Цель этого сборника выражена уже в самом его названии, которое наиболее точно отражает сущность содержания данного издания. Если целью “Православного собеседника” было, прежде всего, распространение информации о христианской вере, то “Миссионерский противомусульманский сборник” должен был стать печатным плацдармом в полемике с исламом. Тематический обзор выпусков “Миссионерского противомусульманского сборника”, отдельно изданных работ, а также курса сочинений свидетельствует о достаточно широкой тематике исламоведческих исследований казанских миссионеров. Они занимались изучением религиозно-философских основ различных мусульманских течений, изучали народные верования мусульман, их космогонические и эсхатологические представления, историю становления обрядовой системы, христианских миссий среди мусульманских народов, положение мусульманских религиозных общин в России и христианских общин на мусульманском Востоке и др. Однако ключевым направлением в изучении ислама казанскими миссионерами была разработка вопросов, связанных с личностью Мухаммада и критикой Корана.
16 мая
В сентябре
Таким образом, анализ публикаций “Православного собеседника” и “Миссионерского противомусульманского сборника”, своеобразных издательских центров казанского исламоведения, показывает миссионерский характер напечатанных в них исследований.
Казанская духовная академия являлась крупным научным, образовательным и миссионерским центром, влияние которого распространялось не только на Среднее Поволжье, но и на всю восточную часть Российской империи. Она подготовила немало ученых и религиозных деятелей, которые впоследствии стали известны не только в России, но и далеко за ее пределами. Одним из таких деятелей был Михаил Александрович Машанов.
Михаил Александрович Машанов родился 11 мая
Об успехах М.А.Машанова свидетельствуют следующие факты: в ходе испытаний он получил отличные оценки по всем предметам, в числе которых были Св. Писание Ветхого завета, Св. Писание Нового завета, основное богословие, психология, история философии, латинский язык, немецкий язык, гомилетика и словесность. У Михаила была самая высокая сумма баллов по предметам - 45, общий балл - 5 - только у него среди всех сокурсников. Кроме того, он в числе двух-трех студентов добровольно изучал миссионерские предметы против магометанства, и здесь он выделялся своими способностями54 . Он вместе со студентом III курса под руководством священника Порфирия Меньшикова изучал миссионерские предметы против магометанства, где “проявлял особое усердие и трудолюбие в достижении поставленных целей”55 . Такое отношение к учебе М.А.Машанов сохранил вплоть до окончания академии.
Студенты третьего курса писали сочинение на степень кандидата и к концу учебного года представляли их на рассмотрение в Совет академии. Об этом в своей “Записке” упоминает преподаватель М.А.Машанова по противомусульманским предметам Н.П.Остроумов: “На третьем курсе он избрал для кандидатского сочинения данную практическим отделением тему: “Мухаммеданский брак в сравнении с христианским браком в отношении их влияния на семейную и общественную жизнь человека”, на которую написал вполне обстоятельное сочинение... В рецензии, какую я имел честь представить в практическое отделение, мною сделан был такой отзыв о сочинении г. Машанова: “Изложение, за весьма немногими исключениями, соответствует характеру ученого сочинения. - Автор обнаруживает в своем сочинении большую начитанность, строгость суждения, глубину мысли и большое трудолюбие... Все сочинение основано главным образом на первичных источниках, и в выборе материала автор всегда является довольно осмотрительным...”56 .
В марте
Вскоре М.А.Машанов предоставил в Совет академии свою диссертацию под названием ”Личность Мухаммеда в физическом, умственном и нравственном отношениях”60 , которую отдали рецензию Е.А.Малову61 . 16 января
10 сентября
Очень важным моментом в деятельности доцента М.А.Машанова стала научная командировка за пределы России, на мусульманский Восток. В
17 ноября
В
В
Всю жизнь М.А.Машанов отдал Казанской духовной академии, трудясь не покладая рук ради ее расцвета. В последний год существования академии М.А.Машанов был с ней, так же исполнял свои обязанности в должности члена Совета академии, продолжал он преподавать и работать со студентами, помогая и обогащая их своим умом и жизненным опытом. Одним из его последних студентов до закрытия академии стал Ф.Голованов. В своем отчете на его сочинение М.А.Машанов писал: “Курсовое сочинение студента Ф.Голованова, V курса, писанное на тему : “Биография Мухаммеда Вейля и ее значение для полемики с исламом”, я признаю вполне удовлетворительным для присуждения автору степени кандидата богословия”73 .
М.А.Машанову принадлежит более десятка работ, большое количество рецензий, в которых он пытается всесторонне анализировать ислам. В своих трудах он рассматривал различные аспекты функционирования ислама, деятельность пророка Мухаммада, его характер и нравственные качества, проблемы брака в исламе, положение женщины, секты, роль и место арабов в становлении ислама как религии и др., чем, несомненно, внес заметный вклад в исламоведение. На это указывала Н.А.Мазитова: “Исламоведческие работы... М.А.Машанова..., принадлежавшего к младшему поколению ее представителей, свидетельствовали о продолжении изучения важных научных проблем востоковедения в Казани”74 .
М.А.Машанов принадлежал к младшему поколению востоковедов-исламоведов Казанской духовной академии. В своей деятельности он стремился следовать заветам Н.И.Ильминского и Г.С.Саблукова. Он предстает перед нами прежде всего как арабист, хотя и занимался вопросами истории ислама и мусульманских народов значительно шире, чем только в области арабистики. Он касался вопросов догматики и шиитских сект, истории ислама у ираноязычных и тюркоязычных народов. Как миссионер, он ставил вопрос о полемике с исламом, но полемике научной, предполагая критику ислама с позиций христианства, которой должно предшествовать основательное изучение ислама по арабским источникам и мусульманской богословской литературе. Таким образом, М.А.Машанова можно смело отнести к ведущим казанским исламоведам, продолжавшим лучшие традиции казанской школы востоковедения конца XIX - начала XX вв.
Примечания
1 Валеев Р. М. Из истории казанского востоковедения середины – второй половины XIX в.: Гордий Семенович Саблуков – тюрколог и исламовед. – Казань, 1993. - С. 6.
2 Mark Batunsky. Russian missionary literature аn islam // Zeitchrift fьr Religions und Geistesgeschichte. 1987/ - № 38. - S. 261.
3 Бердников И.С. Краткий очерк учебной и ученой деятельности Казанской духовной академии за 50 лет ее существования. 1842 - 1892 гг. - Казань, 1892. - С. 3.
4 Миссионерское отделение при Казанской духовной академии и внутренняя миссия в России // Церковно-общественная жизнь. - 1906. - № 18. - С. 634.
5 Царевский А.А. 50-летний юбилей Казанской духовной академии . - Казань, 1893. - С. 209.
6 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
7 Там же. - Д. 464. Лл 34-35; Д. 589. Лл. 42-43.
8 Валеев Р.М. Казанское востоковедение: истоки и развитие. XIX в. – 20-е гг. XX в. – Казань, 1999. - С. 114; НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
9 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 1324. Лл. 18-19, 51-51об., 89-90.
10 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 1324. Лл. 96-97об.
11 Валеев Р.М. Из истории... - С. 7; НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 898. Лл. 11-11об.
12 Колесова Е.В. Востоковедение в синодальных учебных заведениях Казани. Середина XIX - начало XX веков. – Казань, 2000. - С. 64.
13 Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за
14 Григорьев А.Н. Христианизация нерусских народностей как один из методов национально-колониальной политики царизма в Татарии // Материалы по истории Татарии. Вып. 1. - Казань, 1948. - С. 261; Спасский Н.А. Просветитель инородцев Казанского края Николай Иванович Ильминский. - Самара, 1900. - С. 32-33; НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
15 Смоленский С.В. В защиту просвещения восточно-русских инородцев по системе Николая Ивановича Ильминского. - СПб., 1905. - С. 5.
16 Знаменский П.В. На память о Николае Ивановиче Ильминском. - Казань, 1892. - С. 82-83.
17 Крачковский И.Ю. Чернышевский и ориенталист Г.С. Саблуков // Избр. соч.: В 6-ти т. - М.-Л., 1958. - Т. 1. - С. 218; Более подробно см. работы Валеева Р.М.
18 Писарев Н.Н. Казанская духовная академия на служении православной церкви и русскому народу. - Казань, 1917. - С. 15-16.
19 Крачковский И.Ю. Очерки по истории русской арабистики // Избр. соч. – Т. V. – М.-Л., 1958. - С. 127-129.
20 Валеев Р.М. Из истории... - С. 48-75.
21 Крачковский И.Ю. Очерки... - С. 129.
22 Мазитова Н.А. Изучение ислама в Казани в XIX в. // Ислам в истории народов Востока. - М., 1981. - С. 194.
23 Валеев Р.М. Из истории... - С. 8.
24 Крачковский И.Ю. Очерки... - С. 122.
25 Колесова Е.В. Указ. соч. - С. 102.
26 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
27 Там же. - Д. 1324. Лл.16 об., 18.
28 Павлов П.П. Обзор фонда Казанской духовной академии. - Загорск, 1985. - С. VIII.
30 Православный собеседник. - 1872. - Май. - С. 38-78; Октябрь. - С. 273-295; Ноябрь. - С. 351-376.
31 Там же. - 1872. - Ноябрь. - С. 368.
32 Там же. - С. 370.
33 Там же. - 1877. - Ч. 1. - С. 190, 431; - 1877. - Декабрь. - С. 76-96; - 1878. - Февраль. - С. 217-242; - 1878. - Март. С. 333-352; - !878. - Октябрь. - С. 97-121; - 1878. - Декабрь. - С. 303-327.
34 Там же. - Ноябрь. - С. 298-398.
35 Крачковский И. Ю. Очерки... - С. 129.
36 Ч. 1. - С. 1-54; - Ч. 2. - С. . - Ч. 3. - С.
37 1893. - Август. - С. 309-354.
38 Там же. - С. 354.
39 Там же. - 1894. - Ч. 2. - С. 312-339.
40 Там же. - С. 354.
41 Тоже. - 1895. - Ч. 1. - С. 398-408; - Ч. 3. - С. 453-477.
42 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 6464. Лл. 1-1 об.
43 Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за
44 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 6464. Лл. 12-13.
45 Протоколы академии за
46 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
47 Миссионерский противомусульманский сборник. - Казань, 1873. - Вып. I.
48 Там же. - С. 3-4.
49 Там же. - С. 6.
50 НА РТ.Ф. 967. Оп. 1. Д.
51 Мазитова Н.А. М.А.Машанов и проблемы исследования ислама // Историография Ирана нового и новейшего времени. – М., 1989. - С. 89; Кононов А.Н. Биобиблиографический словарь отечественных тюркологов: Дооктябрьский период. - М., 1989. - С. 159.
52 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
53 Мазитова Н.А. Указ. Соч. - С. 90.
54 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 6596. Лл. 237-248, 283-284, 297.
55 Там же. - Д. 6750. Лл. 239-253, 313.
56 Протоколы заседаний Совета Казанской духовной академии за
57 Протоколы за
58 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
59 Тоже. - Лл. 2, 4; Протоколы за
60 НА РТ. Ф. 10. Оп. 2. Д. 1199. 124 с.
61 Там же. - Ф. 967. Оп. 1. Д. 3. 62 лл.
62 Протоколы за
63 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
64 Терновский С.П. Историческая записка о состоянии Казанской духовной академии после ее преобразования. 1870-1892 гг. – Казань, 1892. - С. 424; НА РТ. Ф. 10. О. 1. Д. 7891. Лл. 1-4об.
65 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
66 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
67 Протоколы за
68 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
69 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 8081. Лл. 10об.- 11.
70 Журавский А.В. Казанская духовная академия на переломе эпох. 1884-1921 гг. – М., 1999. - С. 71.
71 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д. 11481. Лл. 250об., 251об.; Памятная книжка академии... - Казань, 1915. - С. 17.
72 Памятная книжка миссионерских курсов в г. Казани 1915-1916 гг. - Казань, 1915. - С. 17-18.
73 НА РТ. Ф. 10. Оп. 1. Д.
74 Мазитова Н.А. М.А.Машанов и проблемы исследования ислама в Казани в конце XIX - начале XX в. // Историография Ирана нового и новейшего времени. - М., 1989. - С. 89.